"Игорь Христофоров. Работорговец ("Русские рабыни" #1) " - читать интересную книгу автора

вытравить? -- совершенно искренне удивилась Ольга. -- Берешь один лавровый
листик, поджигаешь и, как примерно половина отгорит, р-раз его -- и в
стакан с водярой... И учти, -- подняла палец с обкусанным ногтем, -- хватит
последнего стакана, чтоб запах отбить. Во все подряд совать не надо.
Шар-рах, -- опрокинула в открытый рот невидимый стакан, -- и через секунду
ни одна собака не унюхает. Класс?
Ирина не знала, что ответить. Она так многого еще не понимала, что
боялась даже своих слов, произнесенных здесь, в колонии, словно любое из
них могло оказаться убийственным для нее.
-- О, смотри! А лысый уже у Грибанихи в кабинете, -- высмотрела Ольга
сквозь стекла. -- И все машет, машет! Нет, чтоб без толку махать, дал бы по
роже Грибанихе! Вот это было б по-нашему, вот это бы я поняла!
16
Как только дверь за лысым закрылась, подполковник вскочил со стула и
забегал по кабинету, размахивая руками и постоянно что-то говоря, а
Грибанова, внимательно глядя на него, подумала, что, наверное, лысый,
исчезнув, оставил вместо себя призрака и тот, овладев маленьким
подполковником-режимщиком, гонял его между сервантом и столом до той
минуты, пока подполковник и сам не утомил его.
-- Нет, нет, нет. Я еще раз повторяю: нельзя сейчас никаких
киносъемок в колонии проводить! -- Сел он на хрустнувший стул.
По маленькому и красному лицу подполковника волнами ходил гнев.
Сначала ему не дали выспаться, подняв в полчетвертого ночи, потом не
получилось с опохмелкой из-за нагрянувших киношников, а сейчас его бесило
уже все сразу, включая и молчаливую Грибанову.
-- Думаешь, я тебя не понимаю? -- Достала Грибанова сигарету "Прима"
из пачки цвета просветов на ее погонах, покатала ее в толстых пальцах и,
быстро сунув между напомаженных полосок губ, щелкнула дешевой одноразовой
зажигалкой.
-- Они до того разболтались, что скоро все полезут на заборы, --
пробурчал подполковник, проводив воспаленными глазами белое облачко дыма от
лица Грибановой. -- Или на хрен бунт поднимут...
-- Ты пойми, Коля, -- мягко произнесла начальница. -- Спонсоры
киношников за день съемок кидают нам такие деньги, что мы сможем без
проблем кормить девочек месяц. А то и два. И не мучаться от того, что никто
не берет наши наволочки и простыни... И потом... С начальством согласовано.
На уровне замминистра...
Когда-то у нее с подполковником был бурный роман. Правда, в те
исчезнувшие годы подполковник имел четыре капитанские звездочки, а у нее на
плече лежало и того меньше -- три старлейские. Оба служили в этой же
колонии воспитателями. Тогда -- при двух-трех десятках осужденных на всю
зону -- хлопот было во сто крат меньше, чем сейчас. Дисциплина -- на уровне
дисбата. Проблем по быту -- почти никаких. Времени -- море.
Служебный роман по всем законам сюжета должен был перерасти в
свадьбу, а затем, соответственно, в счастливую семейную жизнь, и даже рост
подполковника, уступающего будущей жене сантиметров двадцать, вроде бы не
мог стать серьезным препятствием, но, как это обычно бывает уже в других
избитых сюжетах, рядом с двумя сближающимися точками появилась третья.
Точка подполковника дрогнула и начала притягиваться к новой вершине
треугольника. Молоденькая, свеженькая учительница в школе колонии стала его