"Игорь Христофоров. Работорговец ("Русские рабыни" #1) " - читать интересную книгу автора

снисходительность, но, как ни странно, Ольге это понравилось. Может, она
лишь делала вид крутой девчонки, а сама только и искала, кому бы
подчиниться, как всегда ищет женщина мужчину, за которым можно ощутить себя
будто за каменной стеной. Может, и не такой уж явно сильной, как
выказывала, была она?
Оставшаяся полуоткрытой дверь камеры притягивала девчоночьи взгляды.
Но особенно часто -- Ольгин. И когда бронированная плита еще сильнее
подалась назад, в коридор, первой вскочила с лежака Ольга.
-- Пойдет? -- на огромной ладони вошедшего контролера лежала
пластиковая коробочка с красками.
-- Секи, Ир, -- попросила Ольга и умоляюще посмотрела на коробку,
точно от одного ее взгляда краски в округлых и прямоугольных ячеечках могли
приобрести те тона, которые бы ей подходили.
-- Вроде ничего, -- осматривая качающуюся на ладони пластиковую
коробочку с прозрачной крышечкой, оценила Ирина. -- Коричневый тон,
правда...
-- Самая лучшая во всей колонии, -- усами качнул в сторону ладони
контролер. -- У Артюховой на час попросил.
-- Ну давай, раз лучшая, -- снисходительно проговорила Ольга и
освободила ладонь от легонькой коробочки.
А контролер вздохнул в рыжие усы так, словно избавился от пудовой
гири.
-- Ну, Ирка, давай! -- под грохот камерной двери попросила Ольга,
села на лежак и превратилась в мумию.
9
В черном прямоугольничке окна желтой точкой стояла звезда. Она была
страшно далеко от камеры, и в том огромном пустом пространстве, сквозь
которое она неслась, наверное, не существовало тюрем, колоний, охранников,
контрольно-следовых полос, заборов, скудной обеденной пайки в битых
алюминиевых мисках, построений на линейку, обысков-шмонов на выходе из
промзоны, не существовало зависти и зла, ненависти и жадности, ревности и
глупости, страха и ярости.
Звезда исчезла, словно кто стер ее рукой. Тьма в камере стала еще
гуще, хотя никакого света от звезды вроде и не было.
Ирина уже хотела закрыть глаза и все-таки заснуть, но какое-то
странное предчувствие заставило ее сесть на лежаке.
Села и чуть не вскрикнула. Оказалось, что не туча закрыла звезду, а
чье-то лицо.
-- Т-ты... ты кто?! -- первое, что взбрело в голову, громко спросила
она.
-- Тш-ш-ш! Это я, -- прошипела Ольга и села рядом. -- А вот потом...
ну, когда на свободу выйдем,.. накрасишь меня так же?
-- А сама? Это же несложно, -- приняв ее тон, шепотом ответила Ирина.
Она не заметила ничего невероятного в том макияже, который она вечером
наложила Ольге на лицо, и не очень понимала ее потрясения.
-- Не-е-е, я не смогу, -- из темноты донесся Ольгин вздох. -- Руки не
из того места растут. Вот морду когтями разодрать -- это я кого хочешь... А
у тебя так здорово получается. Я в зеркало смотрела: ты ж так покрасила,
что у меня глаза стали одинаковые, хотя на самом деле правый-то больше
левого... Не-е, я так не смогу...