"Роберт Говард. Моряк Костиган и Свами ("Моряк Костиган")" - читать интересную книгу автора

- Я с ним подерусь, - заверил меня Кинан. - Но только он мне не
нравится.
- Плевать! - бросил я, торопясь вернуться в зал, где неблагодарная
толпа забавлялась швырянием пустых пивных бутылок в беднягу Джонни.
Мой громовой рев положил этому конец.
- Хватит! Того, кто бросит еще одну посудину, я своими ногами втопчу в
пол! - Как ни странно, публика утихомирилась, и я добавил: - Господа, к
сожалению, Брок смазал пятки. Я заменяю его Бристолем Рейни и...
Я вынужден был замолчать, потому что от рева едва не обрушилась крыша.
Ничто на свете не огорчает публику сильнее, чем замена бойца.
- Гони назад наши деньги! - орали зрители.
- Ладно! - отозвался я, на миг теряя терпение. - Я верну ваши проклятые
монеты, но только желающий забрать их пускай подойдет ко мне!
Все еще вне себя, я спрыгнул с ринга, и ко мне нетвердой походкой
подошел здоровенный матрос.
- Хочешь забрать свои деньги? - осведомился я.
- Ага! - рявкнул он. - Я выложил за этот вшивый балаган целый доллар!
- Ну хорошо, - проскрежетал я. - Забирай!
Сунув в протянутую лапу мой последний доллар, я изо всей мочи саданул
ему по скуле. Он перелетел через первый ряд стульев и успокоился среди
обломков второго, задрав к потолку матросские сапоги.
- Кто еще хочет забрать деньги? - воинственно прогремел я, приплясывая
от возбуждения. Во "Дворце Удовольствий" воцарилась зловещая тишина, но
никто не подошел ко мне, а через минуту в проходе появились боксеры.
Воспоминания о том поединке останутся со мной до последнего дня. Иногда
он мне снится, и я просыпаюсь среди ночи с воплем о помощи. То был кошмар
наяву. В первом раунде Рейни схлопотал в брюхо и после этого уже не
открывался. Он был подл, хитер и труслив. Кинан желал драться по-мужски, но
Рейни сводил на нет все его благородные порывы. Один клинч следовал за
другим, я замучился разнимать. Попробуйте-ка оторвать друг от дружки пару
двухсотфунтовых громил. Только растащил, глядишь, они снова в обнимку... И
так целых семь раундов, а жарища - вот-вот мозги расплавятся!
Лампы над рингом опаляли нас адовым пламенем, и все это время я
сознавал, что подвергаюсь этой пытке задаром. Рейни кусался, лез пальцами в
глаза противнику и в клинче падал на колени. Когда мне надоели эти фокусы и
я пригрозил его вышвырнуть, он заржал и сказал: "Валяй, я ведь уже получил
свои деньжата!"
Короче говоря, все кончилось в седьмом раунде. На протяжении всего боя
болельщики Рейни осыпали меня оскорблениями, им не нравилось, что я
заставлял их любимца драться честно. В толпе их поддержали многие англичане.
Но вот боксеры вышли из своих углов. Кинан размахнулся - тщетно, Рейни мигом
вошел в клинч. Я, пошатываясь, приблизился, чтобы разнять, и - бац! - пивная
бутылка разбивается о мой череп. Я растянулся между боксерами, секунду
повисев на их сомкнутых руках, затем Рейни ухмыльнулся и злобно опустил
каблук мне на подъем стопы. Я мигом очнулся и вышел из себя, забыв при этом
о публике, индусе и всем прочем, кроме ухмыляющейся физиономии Рейни.
Размахнувшись от самого бедра, я впечатал Рейни по челюсти. Никогда еще
мне не доводилось видеть столь восхитительного полета: кувыркаясь в воздухе,
этот лимончик перелетел через канаты и уже без чувств шмякнулся на колени
своим подлипалам. Толпа с ревом вздыбилась, и человек сорок с пеной у рта