"Роберт Говард. Гончие смерти" - читать интересную книгу автора

своей затянувшейся охоте на человека совершенно в другом направлении.
Моей целью не были поиски Бакстера. Лавры героя, в одиночку
справившегося с этим ублюдком, не привлекали меня. Я отправился
предупредить, а не искать. В этой глуши, в сосновом лабиринте, в полном
уединении, довольствуясь лишь обществом своего слуги, жил белый.
Необходимость предупредить человека своей расы о том, что рядом с его
жилищем может таиться убийца, готовый на все ради удовлетворения
собственных потребностей, заставила меня отправиться в дорогу. Выехал я
засветло, но мой конь оступился и захромал. Пришлось оставить его в
ближайшей деревеньке, у знакомой женщины. И, несмотря на уговоры остаться
до утра и многословное перечисление опасностей, я отправился в дальнейший
путь пешком. Мужчины, носящие фамилию Гарфилд, ни при каких обстоятельствах
не останавливаются на полдороге. Тем более я был уверен, что мне не откажет
в приюте на ночь хозяин хижины, куда я так стремился. Хотя Брент (а
любителя уединения звали именно так) производил впечатление странного типа.
Никто не знал, откуда он и почему живет в такой глухомани. Когда полгода
назад он поселился в наших краях, о нем много судачили, как, впрочем, о
каждом новом человеке. Но в городке появлялся лишь слуга, попытки выведать
у него тайны хозяина ни к чему не привели, и разговоры понемногу утихли.
Внезапно мои размышления о загадочном отшельнике были прерваны самым
неожиданным образом. Застыв на месте, я весь обратился в слух, ощущая лишь
нервный зуд на тыльной стороне ладоней. И было отчего. Раздавшийся в
темноте резкий вопль был пронизан животным страхом. Кричали где-то
неподалеку. Затем наступила мертвая тишина. Та, от которой звенит в ушах.
Казалось, все замерло, затаилось в гнетущем ожидании чего-то ужасного. Даже
тьма сгустилась, стала какой-то вязкой...
Второй вопль избавил от наваждения, тем более что сопровождался
топотом босых ног, слышным все ближе и ближе. Вынув револьвер, я
приготовился достойно встретить несущуюся на меня тень. Но человек не то
всхлипывал, не то как-то по-щенячьи взвизгивал от страха или боли. Это-то и
удержало меня от выстрела. Вне себя от паники, он налетел на меня и, не
удержавшись, рухнул навзничь. Даже не пытаясь встать, только делая слабые
попытки отползти, залопотал:
- О Боже, спаси меня! Сжалься! Сжалься надо мной! Боже!
Бормотание было проникнуто такой мукой, что мои волосы зашевелились.
- Что за черт! - отводя дуло револьвера, произнес я.
Страдалец явно узнал мой голос и принялся цепляться за мои колени.
- Масса Кирби! Сам Господь послал вас. Сжальтесь над бедным Джимом
Тайком... Не дайте ему изловить меня! Он уже убил мое тело, а теперь
заберет мою душу! Ох, не дайте ему схватить меня!
При слабом свете зажженной спички я смотрел на него в совершенном
изумлении, пока огонек не догорел до самых пальцев. Валяющийся передо мной
в пыли чернокожий был сплошь залит кровью и, несомненно, тяжело ранен. Джим
был мне хорошо знаком, как и многие из негров, живущих в крошечных
бревенчатых хижинах на окраине Египта. Насколько мне удалось рассмотреть,
раны его были ужасны, и кровь хлестала из разодранных груди, плеч и шеи.
Одно ухо висело, полуоторванное, на выдранном с мясом куске челюсти и шеи.
Невероятно, что ему удалось в таком состоянии пробежать, видимо, немалое
расстояние. Его гнал запредельный страх. Искалечен он был явно не пулями
или ножом. Было похоже, что бедняге удалось вырваться из клыков какого-то