"Роберт Эрвин Говард. Гвозди с красными шляпками" - читать интересную книгу автора

сняли с него кожу.
Без всякого волнения повествовал Ольмек о страшных сражениях в
черных коридорах, о засадах на винтовых лестницах, о чудовищной
резне. Все более яркий красный огонь разгорался в его темных
бездонных глазах, когда он рассказывал о людях, с которых живьем
снимали кожу, о разрубленных и разорванных на части, о
пленниках, жутко воющих в камерах пыток. И так было это
отвратительно, что даже видавшему виды варвару-киммерийцу стало
тошно. Неудивительно, что Техотль трясся от страха, что враги
его поймают! Но все-таки решился на вылазку - значит, ненависть
в них сильнее страха.
А Ольмек продолжал рассказ о делах страшных и таинственных, о
чарах и заклинаниях, похищенных в черной бездне катакомб, о
необыкновенных существах, вызванных врагами из темноты для
ужасного союза. Здесь у ксоталанцев было преимущество - именно
под их владениями покоились останки самых могущественных
чародеев древнего Ксухотля и вместе с ними - их бессмертные
секреты.
Валерия слушала все это, и ее охватывал ужас. Вражда стала той
руководящей и направляющей силой, которая неустанно толкала
народ Ксухотля к окончательной гибели. Вражда была смыслом всей
их жизни. Во вражде приходили они на свет, а, покидая его,
верили, что она будет продолжаться и после их смерти. Они
оставляли свою крепость и пробирались в Залы Молчания только для
того, чтобы убивать и быть убитыми. Иногда они возвращались из
похода, ведя обезумевших пленников или принося кровавые трофеи
победителей. Иногда не возвращались вовсе, и тогда вражеские
руки перебрасывали их рассеченные тела через бронзовые ворота.
Жуткую, неестественую, чудовищную жизнь вели эти люди,
отрезанные от остального мира, заключенные в одну клетку, словно
крысы, только и годные для того, чтобы нападать, калечить и
убивать.
Во время речи Ольмека Валерия постоянно чувствовала на себе
неотступный взгляд Таскелы. Казалось, она не слышит бородатого
гиганта. Все эти победы и поражения ее словно бы и не касались,
и это казалось Валерии еще более страшным, чем неприкрытая
жестокость Ольмека.
- И мы не можем покинуть город, - говорил Ольмек. - Вот уже
пятьдесят лет никто не покидал его, кроме... - он снова оборвал
себя, и через минуту продолжил:
- Даже если бы и не было никаких драконов, мы, рожденные и
выросшие в городе, не осмелимся его оставить. Никогда не было
ноги нашей за стенами. Мы не привыкли к открытому пространству и
солнечному свету. Нет - в Ксухотле мы родились, здесь и умрем!
- Ну что ж, - сказал Конан. - С вашего позволения, мы лучше
поиграем в жмурки с драконами. Ваша война нас не касается. Когда
вы покажете нам дорогу к западным воротам, мы отправимся в путь.

Таскела стиснула кулаки и начала что-то говорить, но Ольмек
прервал ее: