"Роберт Говард. Дорога Боэмунда" - читать интересную книгу автора

Востока. Византийцы и мусульмане нередко вцеплялись друг другу в глотку, но
иногда они втайне действовали совместно, что ставило европейцев в тупик.
Однако Роджер никогда прежде не слышал о перебежчиках-крестоносцах - а этот
человек носил доспехи крестоносца и явно не был византийцем.
Только крайняя необходимость заставила рыцаря раздеть мертвеца. Тот был
чисто выбрит, а соломенного цвета волосы коротко пострижены. Судя по его
внешности, он мог быть норманном, однако де Коган помнил его чуждый акцент.
Поспешно облачившись в доспехи, рыцарь плотнее затянул пояс с мечом и,
отыскав железный шлем, надел его на свои рыжие кудри. Все одеяние подходило
ему так, словно было сделано нарочно для него. Неизвестный всадник и он сам
были одного роста, одинаково широкоплечи и тонки в талии. Роджер положил
ладонь на холодную рукоять длинного меча и вновь почувствовал себя
человеком - впервые за несколько месяцев. Легкий звон ножен о кольчугу на
бедре напомнил ему о том, что он снова сэр Роджер де Коган, рыцарь Креста,
один из лучших воинов Англии.
Вокруг царила совершенная тишина, если не считать отдаленного щебета
ночных птиц. Рыцарь поймал коня, что спокойно пасся на границе леса, вскочил
в седло, и в этот момент долгие дни унижений и тяжкого труда свалились с его
плеч, будто сброшенная мантия, оставив в душе лишь мрачную решимость
посчитаться с поклонниками Магомета. Он холодно улыбнулся, вспомнив
затихающий хрип бывшего хозяина - Юсефа ибн Залима, но лицо его вновь
помрачнело, когда перед его мысленным взором возник иной образ - худое
длинное лицо с высокомерной усмешкой на тонких губах. Принц Осман, сын
Килиджа Арслана, Красного Льва Сельджуков. Да, сейчас призрак в
остроконечном шлеме с пером цапли смеялся над ним, но рано или поздно должен
был наступить день, когда его настигнет заслуженное возмездие. Сэр Роджер
умел ждать - как и подобало истинному норманну, он отличался завидным
терпением.
Копье рыцарь не тронул, но отстегнул висевший на седельной дуге щит и с
привычной звериной осторожностью нырнул в тень деревьев, туда, куда он
направлялся до неожиданного приключения. На щите не было никаких знаков,
однако на груди кольчуги виднелась странная золотая эмблема - нечто вроде
сокола, - явно выполненная в греческой манере.
Лес был пустынен и тих, ветер не долетал сюда со стороны моря; Роджер
следовал вдоль берега, так близко от него, насколько это было возможно,
прислушиваясь к отдаленному плеску волн. Местность была холмистой и
неровной. Часа через три среди деревьев стали мелькать огни Константинополя,
которые появлялись, если всадник поднимался на холмы, и исчезали, если он
спускался в долины. По его подсчетам, ночь уже миновала четверть своего
земного пути, когда он въехал на окраину города, раскинувшегося вдоль
северного побережья бухты Золотой Рог.
Он миновал кварталы венецианских торговцев и других заграничных купцов,
проехал по длинным унылым улицам, беспорядочно усеянным деревянными
строениями, меж коих виднелись и богатые каменные дома. Однако, прежде чем
он добрался до центра города, путь ему преградила стена, а стража у ворот
окликнула его. Рука в кольчужной перчатке поднесла факел почти к самому его
лицу, но прежде, чем он успел назвать себя, он увидел фигуру в черном
бархате, которая склонилась со стены. Судя по всему, этот человек
внимательно разглядывал его. Затем последовало несколько приглушенных слов
по-гречески, и ворота распахнулись, чтобы пропустить его и тут же закрыться