"Роберт Говард. Тень Вальгары" - читать интересную книгу автора

посмотришь на меня, песья башка, когда моей мишенью будет Роксолана...
Ужасная детонация заглушила ее слова, облако дыма накрыло всех
находившихся рядом, а сильнейшая отдача перегруженной пушки опрокинула
девушку на спину. В то же мгновение она вскочила на ноги, как распрямившаяся
пружина, и бросилась к амбразуре, нетерпеливо вглядываясь сквозь дым. Он
вскоре рассеялся, и все увидели то, что осталось от турецкой пушки и
орудийной прислуги. Огромное ядро, размером больше чем с человеческую
голову, прямым попаданием превратило орудие в груду покореженного металла.
Остатки пороха взорвались и разнесли в клочья турок-артиллеристов, ранив
осколками еще нескольких, находившихся неподалеку. С башни раздались
возгласы ликования, а девушка по имени Соня издала победный клич, и лихо
закружилась в казачьей пляске.
Готтфрид смотрел на нее с откровенным восхищением, невольно любуясь
прекрасными линиями гибкого тела. Почувствовав пристальный взгляд германца,
девушка звонко рассмеялась, и он заметил мерцающие огоньки в ее неуловимых
по цвету глазах.
- Почему ты так хочешь, чтобы твоей мишенью была Роксолана, девочка? -
спросил он, подойдя к ней ближе.
- Потому что эта мерзавка моя сестра! - с презрением ответила Соня.
В это мгновение над стенами прокатился оглушительный, леденящий душу
вопль; девушка напряглась, как пантера перед прыжком, и выхватила саблю,
ослепительно блеснувшую на солнце.
- Узнаю этот вой! - крикнула она. - Янычары!
Готтфрид метнулся к амбразуре. Он тоже узнал ужасающие звуки, которыми
янычары начинали атаку, запугивая противника. Сулейман предполагал, что
легко покорит город, который стоял у него на пути к остальной Европе, и
намеревался сокрушить его хрупкие стены одним ударом. Его абазы гибли, как
мухи, прикрывая собой продвижение основного войска, и поверх груд их мертвых
тел к Вене устремились янычары. Они вздымались, как волны, пересекая рвы по
переброшенным, как мосты, лестницам. Их рядами косили австрийские пушки, но
теперь атакующие были уже под самыми стенами, и ядра летали поверх их голов.
Испанские запальщики обрушивали огонь почти вертикально вниз, и янычары
несли большие потери, но, приставив лестницы к стенам, воющие безумцы упрямо
лезли наверх. С земли, прикрывая их, непрерывно летели стрелы, сбивая вниз
защитников города. Продолжали громыхать турецкие полевые орудия, не
разбирая - где свои, где чужие. Невероятной силы удар внезапно отшвырнул
Готтфрида, стоявшего у амбразуры, назад - ядро, выпущенное турецкой пушкой,
разбило вдребезги зубец крепостной стены, размозжив головы нескольким
защитникам. Наполовину оглушенный, германец с трудом выбрался из-под камней
и изуродованных тел товарищей и подошел к краю стены. Он посмотрел вниз и
увидел стремительно надвигающуюся массу ревущих янычаров с искаженными
безумием лицами и дико горящими глазами. Широко расставив ноги, Готтфрид
взмахнул своим огромным, почти в человеческий рост, мечом и с силой обрушил
его на головы атакующих. Несколько трупов полетело вниз, цепляясь мертвыми
пальцами за окровавленные перекладины лестницы.
Этих он остановил, но янычары лезли со всех сторон, используя все
сколько-нибудь подходящие проломы и бреши. Когда нескольким из них удалось
взобраться наверх, они издали громогласный вопль радости, но никто из
австрийцев не осмелился покинуть свой пост и броситься на прорвавшихся
врагов, потому что теперь эти одержимые могли появиться на стене в любом