"Линда Ховард. Он не ангел" - читать интересную книгу автора

кухню. Схватив там баллончик дезодоранта "Фибриз" для тканевых поверхностей,
она вернулась в спальню и обработала им кровать с простынями. Тщательно их
заправив, она накинула на постель пуховое одеяло, разложила поверх в обычном
порядке декоративные подушки и напоследок побрызгала освежителем воздуха в
спальне и ванной. Может, все это лишь ее фантазии, но она могла поклясться,
что до сих пор чувствует запах этого мужчины.
Отчего ей так холодно? Дреа казалось, в квартире жуткий холод, но
тратить время на то, чтобы налаживать термостат, она не могла. Она отнесла
"Фибриз" на кухню, затем собрала раскиданную в спальне по полу одежду,
которую взяла с собой в ванную и там, как всегда это делала, бросила ее на
пол. Потом она включила горячую воду - такую горячую, насколько могла
вынести, - и быстро залезла под душ, смывая с себя пот и запахи. Только под
водой она чуть-чуть согрелась.
"Думай! Надо думать".
Но Дреа это никак не удавалось. Гнев клокотал в ней, как густая смола,
чернотой обволакивая мозг. "Надо же быть такой идиоткой! Дура, дура, дура!"
Дреа почувствовала к себе отвращение. Кому, как не ей, известно, что жизнь
не сказка со счастливым концом. И надо же ей было после нескольких часов с
каким-то мужиком, умеющим орудовать своим концом, умолять его взять ее с
собой. При этом мужику этому убить человека - все равно что почистить зубы.
Дреа чувствовала себя абсолютным ничтожеством. Стыд душил ее, сдавливая
грудь. Дреа казалось, что она вот-вот задохнется. Что ей взбрело в голову?
Неужто она решила, что раз он был внимателен к ней, нетороплив и отзывчив,
раз он доставил ей удовольствие, то значит, он уже в нее влюбился? Как бы не
так! Размечталась! В его арсенале много разных приемов, а в остальном он не
лучше любого другого мужчины из тех, что у нее были, - получат свое и
моментально теряют ко всему интерес.
Стыд, как голодный зверь, терзал Дреа. Ну почему и она не могла,
отключив эмоции, просто получать удовольствие от секса? Она вела себя как
наивная дура, какой была в пятнадцать лет. Тогда она полагала, что, как
только с ней рядом появится мужчина, ее жизнь наладится и, уж конечно, не
станет хуже.
Но она была еще совсем зеленой девчонкой, когда в первый раз по вине
мужчины выставила себя дурой и в итоге осталась одна да еще беременной.
Тогда некоторым оправданием собственной глупости мог служить возраст. Сейчас
у нее нет никаких оправданий.
Дреа ополоснулась, вылезла из-под душа и, пересиливая брезгливость,
почти граничащую с тошнотой, заставила себя вытереться полотенцем, которым
пользовался убийца. Рафаэль зорко подмечал все мелочи, а потому лишнее
полотенце выдало бы ее с головой.
Поток воздуха, исходящий от кондиционера, ледяной струей коснулся
влажного тела, и Дреа снова затряслась от холода. Полотенце совсем намокло,
поэтому промокать им мокрые волосы было почти без толку. Отбросив его в
сторону, Дреа сдернула с крючка толстый махровый халат и завернулась в него,
затем взяла с мраморного столика расческу и прошлась по волосам.
Взглянув в зеркало, она с отстраненным удивлением увидела свое мокрое
лицо и поняла, что плачет, Опять. Второй раз за день - это для нее рекорд.
Хватит, больше она не будет плакать из-за этого. Слезами горю не
поможешь. И Дреа поспешно смахнула их.
Однако глаза снова наполнились влагой. Дреа стояла, глядя на отражение