"Кари Хотакайнен. Улица Окопная " - читать интересную книгу автора

ручку дверцы, а машина ка-ак рванет... через несколько метров бросить
пришлось, конечно. И рожей прямо в раскисший снег. Лежал-пялился, а красные
огоньки убегали вдаль.
Когда я вернулся домой, комментатор сообщил, что в перерыве между
периодами мы увидим в записи генерала Адольфа Эрнрута, который
поприветствует финскую сборную. Восседая на стуле, подергиваясь, генерал
говорил о величии нашего независимого отечества. Он приказал парням честно
драться до победного конца. Поскольку мое именное ведро осталось на кухне, я
блеванул прямо на светлый ковер. Двух стаканов воды хватило, чтоб
выполоскать изо рта этого генерала.
Позвонил Сиркку на мобильник. Выключен. Позвонил ей домой, там
автоответчик. Оставил сообщение: Это я, Матти. Я был не прав. Возвращайтесь.
Нельзя же так.
Уселся возле телефона и стал ждать. Я был уверен, что она вот-вот
позвонит и скажет: будем с Сини дома через пятнадцать минут.
Через три дня я получил письмо с описанием свойств моего характера и
юридических деталей происшествия. Хелена сообщала, что собирается подать на
развод и что в состоянии выдержать полгода срока на размышление. Развод, по
ее мнению, очевиден и обоснован.
Выйдя на балкон, я закурил и заодно подпалил письмо.
В течение следующих двух дней меня глодали тоска и злость, дыхание
прерывалось, в груди кололо, случались странные приступы головокружения, я
дрожал в лихорадке и вскакивал во сне. Стоя на балконе глубокой ночью, я
рассматривал собственный кулак: чья это костлявая штука?
Хелена намерена построить развод на одном фингале.
На одном.
А сама-то что сделала прежде? Сморозила гадость, такую гадость, что у
меня в глазах потемнело, кухонные шкафы поплыли, я будто ослеп на миг.
Хелена проделала древний трюк, известный с туманных времен человечества:
ударила словом, чтобы я ей двинул в ответ. Суд и социальные работники тут же
стелют красную дорожку тому, у кого под глазом фингал.
Но прежде фингала я делал все, что мог. Все, что мог, - по-моему.
Абсолютно ничего - по ее мнению.
Я душу открывал, проникался сочувствием и пониманием, соглашаясь на
невыгодные сделки. Я даже обещал записаться на семейную терапию, которая
опутала страну, подобно сети пансионатов. Пока я отсиживался дома, слушая
рок, страна обучила батальоны терапевтов и психологов, готовых вскрыть
кризисные нарывы в семье.
С неделю я сожалел о своем обещании, и все же дыхательная гимнастика и
упражнения для мышц брюшного пресса сотворили из меня человека, который
вошел в комнату и уселся на желтый стул.
К сожалению, я не сдержался. Терапевт оказался кроткой овечкой с
пушистой бородкой, которая понимала обе стороны. Я не вынес ее
сострадательного пристального взгляда. Она сравнила длительные отношения со
странствиями в пустыне. По ее мнению, нас занесло в песчаные дюны без
компаса. Кризис дает возможность. Пушистая борода предложила нам передохнуть
на песочке. Опрокинув растворимый кофе на ее бумаги, я заорал, что жаль, не
догадывался о терапии для слабоумных семейных пар. Борода глазом не повела,
а только вытерла кофе, поблагодарив меня за выражение собственного мнения -
без этого якобы человек увядает. Я опрокинул еще какой-то прибор, только