"Елена Хорватова. Сезон долгов" - читать интересную книгу автора

своего заведения) и проводила его сиятельство с другом из душного общего
зала в тенистый дворик. Там почетным гостям быстро накрыли стол и подали
дивно приготовленную рыбу с легким вином и зеленью.
Стол, за которым Колычев с Рахмановым устроили свой импровизированный
пир, был накрыт самой лучшей скатертью из хозяйского арсенала - с вышитыми
гладью цветами и затейливой надписью "Рая, помни родной Овидиополь!"
Вернувшись в имение, приятели увидели во дворе усадьбы чью-то чужую
коляску. Впрочем, чужой она была только для Колычева, Рахманов, похоже,
прекрасно знал, кому она принадлежит, но особой радости у него на лице не
отразилось.
- Феликс, как ты мог забыть, что у нас сегодня гости? - укоризненно
прошептала вышедшая к ним навстречу княгиня. - Мне пришлось краснеть за
тебя, мой мальчик.
Оказалось, к Рахмановым в очередной раз приехали их ближайшие соседи по
имению - Милица Флориановна Старынкевич, почтенная вдова, с дочерью Ириной.
Некогда супруг госпожи Старынкевич ухитрился за гроши скупить у
покойного князя Рахманова все его здешние имения, и поэтому дамы
Старынкевич, проживавшие в бывшем родовом княжеском гнезде, держались с
Рахмановыми по-свойски, на дружеской ноге.
Ирина Старынкевич, или Ирэн, как называла ее матушка, была миловидной
девицей (хотя и с вертлявыми манерами) и явно кокетничала с Феликсом,
пытаясь пробудить в нем интерес к своей особе.
- Вы знаете, милый Феликс, Ирэн - такая поэтическая натура, -
доверительно обратилась Милица Флориановна к молодому князю после обеда. -
Она тут выучила кое-что из Блока, так клянусь вам, я просто рыдала, слушая
ее дектамацию. Попросите Ирочку что-нибудь прочесть, попросите, друг мой! Я
знаю, вам она не откажет...
Феликс, бросив Дмитрию тоскливый взгляд, невнятно пробормотал какие-то
вежливые слова, которые принято говорить в подобных случаях. Ирэн только
этого и ждала.
- Ах, князь, я обожаю Блока! - заявила она, томно закатывая глаза. - В
его поэзии столько чувства:

Пора забыться полным счастья сном,
Довольно нас терзало сладострастье...
Покой везде. Ты слышишь: за окном
Нам соловей пророчит счастье?
Теперь одной любви полны сердца,
Одной любви и неги сладкой.
Всю ночь хочу я плакать без конца
С тобой вдвоем, от всех украдкой.

- Прелестно! Не правда ли, прелестно? - зааплодировала мадам
Старынкевич. - Столько чувства, столько души!
Княгиня присоединилась к ее аплодисментам. Колычев с Феликсом тоже
вынуждены были придумать по какому-то нелепому комплименту чтице, и от их
похвалы Ирэн буквально расцвела.
Поздно вечером, когда обе гостьи уже отправились в свои спальни и
княгиня Рахманова также удалилась на покой, Феликс и Дмитрий, прихватив
графинчик с коньяком, уселись в комнате Колычева у открытого окна, за