"Карен Хорни. Женская психология " - читать интересную книгу автора

фантазия сменяется сомнением: "Может я все это придумала, или это и вправду
было?" У пациентки, которую я назову Z (на ее случае я должна ненадолго
остановиться), такие сомнения проявлялись в навязчиво - тревожном состоянии,
которое возникало всякий раз, когда она нравилась мужчине (или считала, что
нравится). Даже когда она была действительно помолвлена, ей приходилось
постоянно уверять себя в том, что она не выдумала все от начала до конца. У
нее была излюбленная фантазия: на нее накидывается мужчина, она ударом в нос
сбивает его с ног и наступает ему на пенис ногой. Потом она будто бы хочет
подать на него в суд с требованием возместить ущерб, но не делает этого,
потому что боится: он заявит, что она все это выдумала. Говоря о пациентке
Y, я уже упоминала о том, что она сомневалась в реальности своих фантазий об
изнасиловании, и о том, что это сомнение имело отношение к первоначальным
переживаниям, испытанным в связи с инфантильным чувством к отцу. В ее
истории можно было проследить путь, которым это сомнение распространялось от
своего источника к каждому происшествию в ее жизни и, таким образом, легло в
основу невроза навязчивости. В данном случае, как и во многих других,
терапевтический курс анализа показал, что этот источник сомнений имеет более
глубокие корни, чем уже известная нам неуверенность субъекта относительно
собственного пола 17. У пациентки X, которая обычно просто упивалась
многочисленными воспоминаниями о раннем периоде жизни (она называла его "рай
моего детства"), глубокое разочарование было тесно связано в ее памяти с
несправедливым отцовским наказанием, когда ей было 5-б лет. На первый взгляд
за этой обидой стояло рождение сестренки, которая, как казалось девочке,
вытеснила ее из отцовского сердца. Но более глубокое исследование показало,
что за ревностью к сестре стояла страшная ревность к матери, связанная мной
сначала с ее беременностями. "Мать вечно ходила беременная",- бросила как-то
Х с осуждением. Еще дальше были запрятаны два более глубоких, и несомненно,
одинаково важных источника чувства, что ее отец ей неверен. Первый - это
сексуальная ревность к матери, идущая от момента, когда девочка увидела
половой акт родителей. В то время ее чувство реальности делало для нее
невозможным включение увиденного в свою фантазию о себе, как любовнице отца.
Отыскать этот первый источник мне удалось, когда Х однажды ослышалась: я
говорила о моменте "nach der Enttaushung" (после разочарования), а ей
послышалось "Nacht der Enttaushung" (ночь разочарования), и у нее возникла
ассоциация с Брэнгань, бодрствующей во время ночи любви Тристана и Изольды.
Навязчивое повторение подобных ситуаций в любовной жизни пациентки говорит
об этом языком не менее ясным. Типичная для нее история: влюбиться в
псевдоотца и затем обнаружить его неверность. В связи с происшествиями
подобного рода для меня стал совершенно очевиден и второй источник ее
комплекса. Я говорю о ее чувстве вины 18. Несомненно, большая часть этого
чувства может быть объяснена упреками, направленными когда-то против ее
отца, но обернувшимися против нее самой. При этом удалось четко проследить,
каким образом чувство вины, возникающее из-за особенно сильного желания
разделаться с матерью (для пациентки отождествление с ней имело характер
враждебности: "разделаться с матерью" и "заменить ее"), породило в Х
ожидание беды, касавшееся, конечно, прежде всего отношений с отцом. Я хотела
бы особо подчеркнуть, что в последнем случае особую важность следует
придавать желанию иметь ребенка (от отца). Я подчеркиваю именно это желание,
так как считаю, что мы склонны недооценивать его неосознаваемую силу и в
особенности его либидонозный характер, потому что позднее Эго 19 соглашается