"Стюарт Хоум. 69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой" - читать интересную книгу автора

и повернулась так, чтобы он смог войти в меня сзади стоя. Ханна сбросила
свою юбку и трусики и забралась на кровать. Она нагнула мою голову к
матрасу, забралась на меня спиной к спине и закинула ноги на плечи Алана.
Я не могла ничего видеть - мои глаза были закрыты, но я догадывалась по
звукам и движениям наших тел, что Алан вылизывал Ханну, одновременно
вставляя мне. Я кончила, когда он выстрелил свой заряд в мою дырку, и по
громкому выкрику Ханны поняла, что оргазм пронесся через ее тело тоже.
Ханна с трудом высвободилась из клубка сплетенных конечностей и сказала
нам, что ей надо бежать или же она опоздает на работу. Алан лег в постель
рядом со мной, и мы проспали как младенцы чуть меньше двух часов.
Снова занимались любовью, когда проснулись. Миссионерская позиция,
ничего экстраординарного. Наконец стали одеваться. У меня кончилось
молоко, так что мы двинули к "Кармин" на Юнион-террас на ранний ленч. За
пастой и капучино мы обсуждали литературу. Алан комментировал мою
коллекцию работ Кэти Экер - "Большие надежды", "Кровь и кишки в средней
школе", "Дон-Кихот", "Прозаическое безумие", "Империя бесчувствия",
"Портрет глаза", "В память об идентичности", "Моя мать: демонология",
"Ганнибал Лектор - мой отец", "Рабочие тела", "Эвридика в подземном
царстве" и "Киска, король пиратов". Он восхищался Кэти Экер, но сказал,
что так никогда и не смог прочитать до конца ее книг. Он был удивлен,
когда я поведала ему, что читала взятые наугад отрывки и что не было
никакого смысла читать Кэти Экер с начала и до конца. В какой-то момент
Алан заметил, что в своих эссе Экер отстраняется от тех посылок, которым
следует в своей прозе. Я сказала Алану, что он не понимает, как читать.
Воображает себе начало на странице первой книги и затем продолжает
двигаться до конца. Я слышала всякие истории о писателях-мужчинах, с
которыми Кэти жила в разные времена своей жизни. Они были менее
талантливыми и менее удачливыми, чем Экер. Это привело к тому, что один из
этих писателей убедил себя, что именно он и есть Кэти Экер, пока она была
на промоушн-туре. Когда Кэти вернулась домой, молодой писатель оказался не
в состоянии вынести крушение фантазии, что он был успешным автором, и
пережил нервный срыв. Алан не посчитал эту историю правдивой. Она звучала
подозрительно, как если бы это был фрагмент из какого-то
постмодернистского романа. Кроме того, Кэти была слишком таинственной,
слишком загадочной, чтобы быть вовлеченной во что-то настолько очевидное.
Он заговорил о Майкле Брейсвелле, которого я всегда расценивала как
журналиста.
Алан извлек из сумки три его романа. Он рассказал, что Брейсвелла
обнаружила Кэти Экер и привела в издательство Serpent's Tail,
опубликовавшее его первую книгу. Алан объяснил, что Брейсвелл был одним из
первых "стильных" или "клубных" авторов - достижение, которое обязательно
долж ыть отмечено в контексте долгой истории прозы для тинейджеров. У меня
сохранились три книги Брейсвелла, полученные от Алана, и, ознакомившись с
ними, я попыталась воссоединить все то, что он сказал тогда за пастой в
"Кармин". По этим книгам заметно, что Брейсвелл учился писать по мере
своего продвижения вперед. Стиль прозы в "Крипто-Амнезия Клубе" и "Теряя
Маргейт", обе датированы 1988 г., довольно жесткий и сырой. К тому
времени, как в 1995 году была опубликована "Сент Рейчел", Брейсвелл уже
выдавал филигранно выписанную прозу, по форме напоминающую Олдоса Хаксли и
Ивлина Во. Несмотря на любовь Брейсвелла к традиционному английскому