"Джо Гудмэн. Буду твоим единственным " - читать интересную книгу автора

Нортхэм вздохнул, когда Истлин засмеялся, поощряя глупые шутки виконта.
- Леди Элизабет куда более темпераментна, чем кажется на первый взгляд,
и куда менее жизнерадостна, чем хотела бы казаться.
Истлин снова устроился у окна.
- И что это должно означать?
- Только то, что я сказал, - ответил Нортхэм. - И вообще мне не
хотелось бы ее обсуждать.
Истлин и Саутертон многозначительно переглянулись. Нортхэм вытянул
указательный палец и ткнул им в каждого из них поочередно.
- Прошу принять это к сведению!
Приятели дружно кивнули, расплывшись в хитрых ухмылках.
Закатив глаза, граф позволил себе еще одно, последнее замечание:
- Она ясно дала понять, что не нуждается во мне, даже если бы меня
преподнесли ей на блюдечке.
Барон Баттенберн проскользнул в дверь, ведущую в комнату жены. Он все
еще был в элегантном вечернем костюме - во фраке со скругленными фалдами,
сером жилете в полоску, белой сорочке с высоким воротничком, острые уголки
которого врезались в подбородок, и черных брюках со штрипками. Только слегка
помявшийся галстук свидетельствовал о долгих часах, проведенных за карточным
столом. Крахмальные складки уже не радовали глаз той пышностью, какой
отличались перед обедом, и хранили зримые отпечатки пальцев, теребивших их
во время игры.
Приветливая улыбка Луизы несколько померкла, когда она оценила
состояние его галстука.
- Сколько ты проиграл, Баттенберн?
Несмотря на это далеко не благосклонное приветствие, Харрисон Эдмунде,
достопочтенный лорд Баттенберн, проследовал через всю комнату и запечатлел
почтительный поцелуй на круглой щеке своей супруги. И только отступив назад,
он заметил Элизабет Пенроуз, свернувшуюся клубочком в глубоком кресле с
подголовником.
- Нервишки шалят? - сочувственно спросил он.
- Нет, милорд, - отозвалась Элизабет, не покривив душой. Если ее что-то
и беспокоило, так это ноющая боль в бедре и пояснице. Подумать только, в
кого она превратилась! В настоящую развалину. Она отвела глаза, опасаясь,
что потеряет самообладание и проявит унизительную слабость в присутствии
барона.
- Оставь ее, Харрисон, - вмешалась Луиза. - Либби переутомилась. Это
был длинный день. Для всех нас.
Барон покаянно улыбнулся, но жена не ответила на его улыбку. Ее полные
губы сложились в несвойственную им прямую линию.
- Пятьсот фунтов, - признался он. - И почти все Саутертону. Я надеялся,
что смогу отыграться, когда он встал из-за стола, но не тут-то было.
Элизабет заметила выражение облегчения, мелькнувшее на лице баронессы.
Похоже, проигрыш не превышал той суммы, которая могла бы нанести
значительный урон благосостоянию семьи.
- Выходит, Саутертон опытный картежник, - сказала Луиза, оживившись. -
И что, он получает удовольствие от игры?
Баттенберн одернул рукава фрака.
- Я бы не назвал его опытным. Он скорее везучий. По-моему, он просто
убивал время за картами, хотя, подозреваю, что у него был для этого тайный