"Виктория Холт. Людовик возлюбленный ("Французская революция" #1)" - читать интересную книгу автора

отличается от всех предыдущих.
Прадедушка заговорил, обращаясь к нему, и все в зале слушали, с важным
видом посматривая на мальчика.
- Мой милый мальчик, - начал прадедушка, и Людовик одарил его своей
обезоруживающей улыбкой, той, которую мадам де Вантадур считала самой
прелестной на свете. - Скоро ты станешь королем.
Дофин продолжал улыбаться. "Я буду носить корону, а смогу ли в ней
кувыркаться? Надо будет попробовать".
- Величайшим королем в мире, - продолжал дедушка. - И ты не должен
забывать о своих обязанностях перед Господом. Надеюсь, что ты не будешь
поступать так, как поступал я. Избегай войн, мой мальчик. Будь в мире со
своими соседями. В мире и согласии. Служи народу. Делай все возможное, чтобы
облегчить его страдания. Прислушивайся к хорошим советникам...
Маленький Людовик смотрел своему дедушке в рот, продолжая улыбаться.
Внезапно его внимание привлекли картины, изображавшие играющего на арфе
Давида и Иоанна Крестителя. Он знал, кто они такие, потому что ему
рассказывала мадам де Вантадур. Умел ли он играть на арфе? Он должен стать
королем... величайшим государем мира, поэтому он мог бы играть на арфе, если
захотел бы. Интересно, а Иоанн Креститель умел стоять на руках?
- Хочу поблагодарить вас, мадам, - говорил король, - за вашу заботу о
ребенке. Умоляю, продолжайте и дальше заботиться о нем.
Мадам де Вантадур ответила срывающимся от волнения голосом, что для нее
будет высочайшей радостью следовать приказанию короля.
- Мой мальчик, - обратился король к Людовику. - Ты должен любить мадам
де Вантадур. Никогда не забывай, что она сделала для тебя.
Эти слова привлекли внимание мальчика. Это он мог понять. Он начал
слезать со стула, собираясь взять мадам де Вантадур за руку и увести ее
отсюда. Он устал от запаха этой комнаты, и ни Давид, ни Иоанн не могли
удержать его.
- Мадам, - сказал король, - подведите ребенка. Глаза мои слабеют, и я
плохо вижу его.
Когда мадам де Вантадур взяла его на руки, Людовик прошептал "нет", но
мадам де Вантадур посадила его на кровать, не обратив на это никакого
внимания. Он был так близко к старику, что мог видеть глубокие морщины и пот
на его лице. Людовик представил, как он бежит прочь, прочь из Версаля, прочь
от постели умирающего деда.
Старик обнял ребенка, и мальчику показалась, что он попал в объятия
самой смерти. Ему стало душно от заполонившего все запаха, испугало это
старое лицо, он хотел было закричать, чтобы его выпустили, но испугался. Он
затаил дыхание. Мадам де Вантадур говорила, что все плохое быстро проходит.
Все равно что принимать лекарства: выпей, и тебе дадут что-нибудь сладкое,
чтобы перебить вкус.
- Господи, - сказал король. - Я предаю Тебе это дитя. Я молю Тебя быть
к нему благосклонным. Пусть он прославит Тебя, став настоящим христианским
королем и защитой Франции.
- Я не могу дышать, - прошептал дофин. - Ты мне не нравишься,
прадедушка, ты слишком горяч, и твои руки обжигают меня.
Но тут началось самое худшее. Губы старика прижались к губам ребенка.
Это и было самое плохое...
Дофин зарыдал: