"Виктория Холт. Виктория - королева Английская " - читать интересную книгу автора

службе в армии. Поговаривали, что он сыграл какую-то роль в обнародовании
скандала с Мэри-Энн Кларк и надеялся - как оказалось, зря - стать
главнокомандующим сухопутными силами, когда Йорк будет вынужден уйти в
отставку. Но, несмотря на все его неудачи, Джули, взявшая себе имя мадам де
Сен-Лоран в честь реки святого Лаврентия, на берегах которой они
встретились, не покидала герцога, утешая, любовно ухаживая за ним, если он
бывал болен, восстанавливая его веру в себя, если ему казалось, что его не
ценят и им пренебрегают.
Когда они приехали в Англию, регент, как всегда обаятельный, принял
Джули так, будто она была герцогиней Кентской. Они купили Касл-Хилл-Лодж в
Илинге у Марии Фитцерберт, которая - тоже католичка, как Джули, -
чувствовала к ней расположение. Они приобрели дом в Найтсбридже для Джули, а
Эдуард располагал собственными апартаментами в Кенсингтонском дворце.
Содержание этих помещений обходилось дорого, и вскоре Эдуард погряз в
долгах, как все его братья.
Он и Джули жили в приятной домашней атмосфере. Их постоянно посещали
молодые люди. Джули любила детей, не однажды бывала матерью, когда жила в
Канаде. И эти дети впоследствии частенько навещали их. Это был дом, полный
счастья. В нем ощущался больший домашний уют, чем у Дороти Джордан и герцога
Кларенса, потому что из-за частых отлучек Дороти в театр у семьи редко
появлялась возможность собираться вместе. Совсем по-иному было у Эдуарда и
Джули. Они, как Джули часто говорила Марии Фитцерберт, жили друг для друга.
Обаяние Джули компенсировало угрюмый характер Эдуарда - нельзя сказать,
что он был угрюмым с ней, однако в компании ее веселость служила
очаровательным противоядием его серьезности. Он требовал, чтобы все делалось
точно в назначенное время. Слуги всегда должны находиться на своих местах;
камердинеру следовало бодрствовать всю ночь и разжигать камин, чтобы комната
нагрелась к утру; другой слуга обязан внести кофе с шестым ударом часов;
третий - прийти ровно через полчаса, чтобы забрать поднос. В этом он
напоминал своего прадеда Георга II, который, как говорили, даже любовью
занимался по часам. Часы зачаровывали Эдуарда; в его спальне было некуда
деться от их боя и тиканья.
Хотя, подобно всем своим братьям, Эдуард погряз в долгах, он относился
к этому не так легко, как они. Он вел точный учет, и его огорчал тот факт,
что расходы у него превышали доход.
Герцог обсудил это с Джули, которую тревожили его переживания.
- Касл-Хилл, - сказал он, - Найтсбридж и мои апартаменты в
Кенсингтонском дворце! Это целых три дома. Разве нам нужны три дома?
- Мне нужен только один, если ты в нем, - ответила Джули.
- И поскольку я придерживаюсь такого же мнения, - сказал он, - то
почему мы должны сохранять все три дома? Почему бы нам не остановиться на
одном? Знаешь, в Брюсселе жить в три раза дешевле, чем в Лондоне.
- Брюссель! - глаза Джули заблестели при этой мысли. Она оказалась бы
ближе к своей семье, живущей в Париже, и сейчас, когда кончилась война,
путешествовать по континенту стало безопасно.
- У меня есть идея, - сказал Эдуард. - Мы снимем там дом. Я продам
Касл-Хилл и дом в Найтсбридже и откажусь от своих апартаментов во дворце.
Это поможет рассчитаться с некоторыми долгами, и мы получим определенную
свободу действий, чтобы начать сначала.
Джули не скрывала своей радости, но она не хотела оказывать на него