"Виктория Холт. Королева Кастильская ("Изабелла и Фердинанд" #1) " - читать интересную книгу автора

тебя. Губы девочки задрожали, и она молвила:
- И я никогда не забуду тебя, мама. И всегда, когда ты пожелаешь, буду
выполнять свой долг. И не буду хныкать.
- Я горжусь тобой, дитя мое. А теперь возьми лютню, милая, поиграй мне
немного, ибо очень скоро нам помешают. Не огорчайся, я всегда найду
возможность оторваться от государственных дел, чтобы побыть с тобой. А
сейчас поиграй мне, дорогая.
Катарина принесла лютню и начала играть; но даже самые веселые мелодии
звучали грустно, поскольку девочка никак не могла выкинуть из головы мысль,
что время пролетит очень быстро, и не за горами тот день, когда ей придется
отправляться в Англию.

* * *

Для королевы наступили печальные дни. Она носила глубокий траур по
матери и страшно беспокоилась, как бы армада, сопровождающая Хуану во
Фландрию, не подверглась опасности, поскольку на море бушевал свирепый
шторм.
До королевы дошли вести, что флот вынужден был зайти в ближайший
английский порт, так как несколько кораблей пострадали во время шторма.
Изабелла думала, как дону Фадрике Энрикесу удавалось усмирять ее безумную
дочь. Это было весьма непросто, и чем быстрее Хуана выйдет замуж за Филиппа,
тем лучше.
Путешествие по морю всегда чревато опасностями, и не исключено, что
Хуана никогда не доберется до места своего назначения.
Шторм мог помешать осуществлению самой заветной мечты Фердинанда. Если
бы Хуана погибла по пути во Фландрию, а Маргарита - по пути в Испанию, это
воспрепятствовало бы предполагаемому союзу с Габсбургами. Изабелла же думала
только об опасностях, подстерегающих ее дитя, и беспрестанно молилась.
Она пыталась сосредоточиться на других делах, но не могла выкинуть из
головы мысль, что Хуана в опасности. После смерти матери Изабелле снились
страшные сны, в которых сумасшедшая узница из Аревало превращалась в ее
безумную Хуану.
Королева успокаивала себя, думая, как ей посчастливилось с
архиепископом Толедским. Пусть другие поносят его, всячески критикуют за то,
что он убрал из своей резиденции предметы роскоши и другие излишества,
поскольку был суров и безжалостен и судил других столь же строго, как и
самого себя.
Изабелла всегда восхищалась им - и по-прежнему восхищается - почти так
же, как Томасом Торквемадой.
Торквемада упрочил святую инквизицию в этой стране, а Хименес будет
делать все от него зависящее, чтобы сохранить ее. Они единомышленники,
которых Изабелла - столь же набожная - хотела бы иметь рядом с собой.
Ей было известно, что Хименес ввел реформы в ордене, к которому
принадлежал. Ему всегда казалось прискорбным, что многие монахи, носящие
одеяния францисканцев, не следовали законам, установленным основателем
ордена. Они любили красиво пожить, часто пировали и пили доброе вино, любили
женщин, и поговаривали, что многие из них имели незаконных детей. Все это
лишь увеличивало ярость Хименеса - так же, как и Торквемада, он не прощал
чужих слабостей.