"Азарт и страсть" - читать интересную книгу автора (Дал Виктория)

Глава 1

Декабрь 1844 года

Окрестности Лондона

Метель, закончившаяся всего несколько часов назад, окутала сад пушистым снежным покрывалом. От холодного блеска луны и мутно-желтого света уличного фонаря снег играл и переливался, словно россыпь бриллиантов. Глядя сквозь заснеженное окно на все это сказочное великолепие, Эмма Дженсен ежилась от холода. Природа смягчила очертания беседок и кустов вокруг, замела тропинки, сгладила острые углы изгороди из вьющейся розы. Сад, с такой скрупулезной тщательностью сформированный человеком, мирно спал под глубокими сугробами, и Эмма невольно представила, как уютно он чувствует себя в этой тишине и покое.

От ее глубокого вздоха стекло затуманилось, и пейзаж за окном потускнел. Расправив плечи, она оглянулась. В гостиной продолжалось веселье, так контрастирующее с безмятежным спокойствием за окном.

Тоскливое настроение, которое терзало ее уже несколько дней, постепенно перерастало в меланхолию, и ей становилось все труднее скрывать это.

– Леди Денмор!

Подняв подбородок, Эмма изобразила дежурную улыбку и повернулась на подозрительно веселый голос.

– Леди Денмор, очень желательно ваше участие!

– А что случилось, мистер Джонс? – Эмма постаралась придать своему тону легкость и непринужденность.

– Мейдертон и Осборн организовали состязание и хотят, чтобы вы дали старт.

Вот те на… Эмма улыбнулась, на этот раз более естественно, и подала руку худощавому молодому человеку, оставив позади заснеженный сад, мечты и грезы.

Хохот и громкие возгласы наполняли просторный холл Уэмбли-Хауса. Все головы как по команде повернулись к широкой пологой лестнице и впечатляющей картине на ее верхней площадке. Туда, где два лорда – Мейдертон и Осборн, пэры королевства, – восседали на больших серебряных блюдах. Помогая себе руками, мужчины начали скользить по персидскому ковру в направлении лестничного марша.

– Это и есть состязание? – коротко рассмеялась Эмма и, несмотря на изумление, попыталась быстро оценить участников. – Что ж, ставлю пятьдесят фунтов на Осборна.

Шум на мгновение смолк, словно все затаили дыхание, затем тишина взорвалась возгласами, смехом и выкриками заключаемых пари. Эмма с улыбкой шагнула на первую ступеньку, собираясь подняться наверх, чтобы дать старт, но чей-то громкий голос остановил ее.

– Вам нельзя туда! Если вы сделали ставку, это запрещено.

Эмма пожала плечами и отошла в сторону, предоставляя другой даме начать состязание.

Прошла минута-другая, затем взмах платка, и мужчины устремились к лестнице. Помогая себе руками, они начали скользить вниз по ступеням. Эмма ахнула, впрочем, ахнули все, толпа замерла перед лицом возможной опасности. Эмма даже глаза готова была зажмурить, боясь увидеть что-то страшное, что грозило обоим смельчакам. Но она поставила пятьдесят фунтов, поэтому заставила себя следить за ходом соревнования. Джентльмены с поразительной скоростью летели вниз. Она видела, как Осборн, воспользовавшись своим превосходящим весом, обогнал соперника. И кивнула с удовлетворением, когда он промчался мимо, а потом скорчила гримасу, видя, как он врезался в стену, вызвав целую какофонию звуков: звон металла, стук глухого удара и вскрики гостей.

Все без промедления вернулись к своим прежним занятиям – напиткам и разговорам, а Эмма, прокладывая путь сквозь толпу, направилась к Осборну, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Она видела, что Мейдертон уже оправился и, смеясь, что-то рассказывал своим друзьям.

– Осборн, – проговорила она, подходя к маленькой группе гостей, – вы не ушиблись?

– Только локоть, – поморщился он.

– О, лорд Осборн, – вздохнула Эмма при виде его раскрасневшегося лица, – скажите честно, вы не сломали руку?

– Нет-нет, уверяю вас. Просто немножко ударил.

– Слава Богу. Мне несдобровать, леди Осборн оторвет мне голову за то, что я поощрила эту затею.

– Мне тоже.

– Пойдемте, милорд, посмотрим. Может быть, стоит приложить лед…

– Генри!

– О нет! – выдохнул граф.

– О нет! – в свою очередь, выдохнула Эмма. – Что ж, если леди Осборн готова помочь, я оставляю вас ее заботам.

– Но…

– Генри! Ты сошел с ума! – послышался голос леди Осборн.

Эмма нырнула в толпу, не желая оказаться между провинившимся мужем и его любящей разгневанной женой.

Мистер Джонс поймал Эмму за руку и с улыбкой объявил ее выигрыш. Семьдесят фунтов. Не так много, как она рассчитывала, но терпимо. Ее репутация, как женщины, обладающей поразительной интуицией, порой служила ей не лучшую службу. Прислушиваясь к ее мнению, люди часто ставили на того же участника, что и она, и в результате выигрыш делился на большее число заключивших пари.

Вздохнув, Эмма засунула банкноты в перчатку. Скользнув глазами по скучному лицу мистера Джонса, она проводила взглядом Мейдертона, который, направляясь в комнату для игры в карты, дружески помахивал знакомым, проходя мимо. Эмма пошла следом, но по пути ее задержала леди Мейдертон. Раскрасневшись от возбуждения, она быстро-быстро причитала, что скорее всего ее персидский ковер безнадежно испорчен. После всех ахов и охов и неизменно приветливого обмена любезностями Эмма отошла от хозяйки и быстро пошла туда, где собрались любители попытать судьбу за карточным столом.

Она не могла не улыбнуться, когда увидела знакомую копну седых волос, ярко выделявшихся в полумраке коридора. Лорд Мейдертон изображал роль поверженного в схватке игрока очень хорошо. Без сомнения, он планировал осудить ее за предательство и за то, что она поставила на Осборна. Может быть, стоит позволить ему выиграть одну партию в пикет, чтобы он мог удовлетворить уязвленное самолюбие?

Эмма уже приготовилась окликнуть его, но когда ее губы приоткрылись, она вдруг увидела лицо мужчины, с которым разговаривал Мейдертон. Увидела и замерла на месте. Кто-то нечаянно толкнул ее в спину.

– О, милая, извините.

Эмма прислонилась к стене, а провинившийся джентльмен попытался помочь ей. Но она не отводила глаз от брюнета впереди.

– Не стоит извиняться, сэр. Это моя вина.

– И все же мне надо быть повнимательнее.

– Нет, это я внезапно остановилась. – Она наконец подняла глаза на своего обидчика. – Адмирал Хартфорд, мне кажется, я знаю этого джентльмена, того, что стоит рядом с Мейдертоном, но не могу вспомнить, кто это.

– О-о! – Глаза адмирала расширились, затем остановились на ней. Лукавые искорки блеснули в них.

– Это, моя милая, герцог Сомерхарт. Боюсь, убежденный холостяк.

– Сомерхарт, – прошептала она, осязая имя на своих губах. О да, конечно, Сомерхарт. – Благодарю вас, адмирал.

Эмма повернулась и поспешила пройти в главный холл. Затем завернула за угол и оказалась в уютной гостиной, предназначенной для отдыха дам. Она устроилась в уголке, присев на мягкий стул.

Герцог? Она никогда бы не поверила в это.

Видел ли он ее? И если видел, то узнал ли?

– Конечно, нет, – прошептала Эмма. Смешно предположить, ведь она лишь однажды встречалась с этим мужчиной… и что? И к тому же десять лет назад. Да. Тогда ей было девять. Нет, он не может помнить ее.

Она лгала всем, утверждая, что она вдова барона Денмора, но если герцог Сомерхарт вспомнит ее, тогда ее игре придет конец, потому как на самом деле она никогда не была замужем за своим родным старым дядюшкой.

Она планировала продержаться по крайней мере месяца два, чтобы ее ложь не успела стать очевидной для всех. В том графстве, откуда она родом, есть несколько известных членов общества, но пока никто из них не прибыл в Лондон на заседание парламента. Ей нужно еще несколько недель…

Эмма сидела прямо и смотрела на свое отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене. Нет, герцог не узнает ее. Ее каштановые волосы тогда были гораздо светлее. И она повзрослела с тех пор. Тогда на ней была ночная рубашка, две косички лежали на спине… Нет, она неузнаваема.

А он, напротив, отчетливо запечатлелся в ее памяти с той первой минуты, когда она увидела его в темном коридоре своего дома.

– Привет, малышка! – сказал он тогда, увидев, как она бродит по коридору, пытаясь украдкой подсмотреть за гостями отца.

Господи. Его голос прозвучал внезапно, как голос призрака, витающего в темноте. Затем он вышел на свет, и Эмма ахнула.

– Что ты делаешь здесь так поздно? – спросил он, мягким, глубоким голосом. Эмма подумала, что, может быть, он ангел. Он был красивее любого из друзей ее отца. Но разве ангелы носят пурпурные жилеты и курят сигары? – Тебе давно пора быть в постели, котенок.

– Я… я хотела посмотреть, как танцуют гости. Музыка слышна в моей комнате и…

Он наклонился к ней, и его ясные, как весеннее небо, глаза оглядели ее от косичек на голове до босых ног, а его красивое лицо подернулось печалью.

– Но это место не для тебя. Ты не должна появляться на вечеринках, которые устраивает твой отец. Тебе лучше оставаться в своей комнате.

– Ох. – Она вздохнула, сраженная добротой его тона. Он ангел, настоящий ангел, такого красивого человека она еще никогда не видела. Эмма отставила одну ногу, намереваясь вернуться к черной лестнице, которой пользовались слуги, но его глаза удержали ее, голубое тепло проникло в нее вместе с надеждой. Она снова вздохнула. – Но… – Когда она потянулась чуть-чуть вперед, он улыбнулся. Стоило ему заметить слезы, дрожащие в ее глазах, как его улыбка исчезла. – Но кто-то… заходил в мою комнату.

– Что? – Он выпрямился. Она думала, что он очень высокий, но оказалось, что еще выше. Его красивые губы сложились в жесткую линию. – Что ты имеешь в виду?

Эмма отступила на шаг.

– Я не… в мою… в мою комнату кто-то приходил ночью, пока я спала. Я не хочу оставаться там. – Ее щеки полыхали под его взглядом. – Он поцеловал меня.

Что-то жесткое и страшное показалось на его лице. Эмма поежилась и хотела уйти, но его губы тотчас дрогнули и смягчились. Протянув руку, он взял ее ладошку и сжал пальцы.

– Извини. – Наклонившись, он улыбнулся ей. – Ты такая хорошенькая, что тебя действительно хочется поцеловать, но это сможет сделать только твой муж. Когда ты вырастешь. Поняла?

– Да, сэр.

– Никто не обидел тебя?

Эмма покачала головой.

– Хорошо. Твоя дверь запирается? Да? Тогда возвращайся в свою комнату и запри дверь. Потом подопри ее стулом. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Она снова кивнула.

– Сделай так. И потом… пока у твоего отца гости, тебе лучше не выходить в этот темный коридор, детка.

– Да, – сказала она и ушла. И хотя она не перестала шпионить за гостями отца, но следующие четыре года лелеяла страстную влюбленность в этого безымянного мужчину. Затем она забыла о нем. До этого вечера.

Герцог. Печально известный герцог. Прославившийся отнюдь не своей добротой. И все же самый красивый мужчина, какого ей приходилось встречать в своей жизни.

Что ж, выбора не было, она не добьется цели, если станет прятаться в течение следующих дней. Если ее план в опасности, то лучше узнать об этом немедленно. Поэтому Эмма заставила себя подняться и пойти навстречу своему старому защитнику.

– Невероятно! Маленькая предательница, леди Денмор! – воскликнул лорд Мейдертон, и Сомерхарт повернулся, услышав женский смех за своей спиной.

Его брови удивленно приподнялись. Нечасто встречаешь новое лицо в высшем свете, и еще реже столь прелестную молодую особу.

– Я не понимаю, о чем вы, сэр? – снова рассмеялась она, и ее ореховые глаза блеснули. Она взглянула на Сомерхарта и быстро отвернулась.

– Как вы могли так поступить, леди Денмор? Поставить на другого человека?

Она вытянула руку в тонкой лайковой перчатке и коснулась рукава Мейдертона.

– Я глубоко опечалена, милорд. Правда. Вы не могли не видеть, как я поддерживала вас. Я думала только о том, как бы спасти гордость Осборна, уверенная, что вы побьете его.

Мейдертон хмыкнул.

– Вы, мадам, сделали бы своему графству большое одолжение, если бы занялись дипломатией. Вы плетете столь восхитительные словесные узоры, что абсолютно не имеет значения, говорите вы правду или сочиняете.

Она снова рассмеялась, и Сомерхарт обнаружил, что с удовольствием прислушивается к ее смеху. Какой приятный звук, мягкий и мелодичный. Хотя, кроме этого смеха, вряд ли в ней есть нечто особенное. Она довольно мила, но не экзотична.

– Леди Денмор, вы позволите представить вам герцога Сомерхарта? Ваша светлость, эта прелестная дама – баронесса Денмор.

Он наблюдал, как она присела в поклоне, ее темно-лиловые юбки чуть шелохнулись. Когда он взял ее руку, ореховые глаза лучились улыбкой.

– Леди Денмор, я польщен. И никаких герцогов, ради Бога. Сомерхарт или просто Харт.

– Вы считаете, что не заслужили этот титул? – пошутила она.

– О, я не слишком часто пользуюсь им.

– Ах, так вы тот, чья личность имеет силу и значимость независимо от титула?

Харт улыбнулся, наблюдая, как ее полные розовые губы изогнулись, и быстро соображая, присутствует ли здесь ее муж. Если нет…

– Леди, – перебил Мейдертон, его глаза устремились к двери слева, – я вижу, игроки ждут меня. Могу я предоставить вас заботе Сомерхарта?

– Конечно. Между прочим, лорд, я скоро приберу к рукам ваши денежки, так что не расслабляйтесь.

Харт улыбнулся, услышав вздох Мейдертона, сам же испытал радость оттого, что остался один на один с этой интригующей женщиной.

– Я могу проводить вас к вашему мужу? – невинно поинтересовался он.

– Ах… Я вдова, Сомерхарт. Вдовствующая баронесса Денмор.

Харт поднял брови, удивленный ее словами.

– Простите. – Эта молодая леди вдова? Она выглядит не старше, чем его младшая сестра. – И примите мои соболезнования в связи с вашей утратой. – Он стал в уме перебирать сведения о родословной Денморов.

Барон Денмор. Он знал девятого барона Денмора, который развратничал, без меры пил и умер много лет назад. Харт понятия не имел, кто унаследовал титул. Подошел слуга, и Харт взял с подноса два бокала шампанского.

– Вы собираетесь долго пробыть в Лондоне?

Розовые губы леди Денмор дрогнули в улыбке, когда он передал ей бокал.

– Нет…

– И вы не останетесь с нами на сезон?

Услышав это «с нами», она взмахнула ресницами. Удивление промелькнуло в ее глазах. Он флиртует с ней? Что ж… Ему не нравятся обычные женщины, он мужчина, обладающий утонченным вкусом и соответствующим воспитанием, или по меньшей мере именно так ведет себя сейчас.

– Возможно, ненадолго, – пробормотала она, прежде чем поднести бокал к губам.

Харт не без удивления наблюдал за ней. Эта скромная юная женщина опрокинула залпом полный бокал шампанского и протянула пустой ему в руки.

– Благодарю. Это было прекрасно.

И затем, круто повернувшись, она удалилась в комнату для карточных игр, оставив недоумевающего герцога вдыхать тонкий аромат цитрусов.