"Виктория Холт. Дочь обмана " - читать интересную книгу автора

белья. Девушки пели и танцевали, потом вдруг они расступились, и нашим
взорам явилась Дезире, стоящая за прилавком. Она выглядела восхитительно в
своем платье, которое не было ни слишком обтягивающим, ни слишком
свободным, ни чересчур открытым, ни скучным и невыразительным.
Зрители разразились бурными аплодисментами - так они неизменно
встречали ее появление на сцене, и вскоре мы услышали "Мадам, что вам
угодно", а затем она закружилась в танце.
Во время антракта Долли зашел к нам в ложу. Он сказал, что кажется,
зрители хорошо принимают спектакль, и с Дезире в главной роли провала быть
не может. Она "держит" зал и делает с ним все, что хочет с первого момента
своего появления на сцене.
- Так что вы уже не жалеете, что не взяли на эту роль Лотти Лэнгдон? -
не смогла удержаться я.
Он наградил меня насмешливым взглядом, как будто хотел сказать: "Тебе
пора бы научиться понимать, зачем все это говорилось".
Потом он исчез, а мы приготовились наслаждаться последним актом.
Прежде чем погасли огни, я заметила, что кто-то внизу, в партере,
старается обратить на себя мое внимание. Я вдруг почувствовала внезапный
приступ смеха - это был Родерик Клеверхем. Я помахала ему рукой и в
подтверждение, что я узнала его, улыбнулась. Он также улыбнулся в ответ. Я
взглянула на Чарли. Он оживленно обсуждал спектакль с Робером Бушером и
явно не заметил своего сына. Я не стала говорить ему, что Родерик в зале.
Полученный урок был мною усвоен. Интересно, усвоил ли его Родерик, подумала
я.
Потом занавес поплыл вверх, и мы уже не сводили глаз с Дезире до
финальной сцены, когда ее аристократический жених объявляет: "Даже будь ты
продавщица, я б все так же любил тебя", на что Дезире отвечает замысловатой
руладой на своих самых великолепных верхних нотах.
Спектакль закончился. Зрительный зал разразился бурными
аплодисментами. Вновь на сцене появилась Дезире, ведомая за руку мужчиной,
который любил бы ее все также, будь она даже продавщицей. Он поцеловал ее
руку, а потом, к восторгу зрителей, еще и чмокнул в щеку. Вынесли корзины с
цветами и Дезире произнесла небольшую речь.
- Милые мои, дорогие! Вы все так добры ко мне. Я не заслужила такой
доброты.
- Заслужила! Заслужила! - раздалось из зала.
Воздев руку кверху жестом подчеркнутой скромности, она сказала, что
для нее самое большое наслаждение, которое только может быть - это играть
для них на сцене.
- Я знала, что вы полюбите "Мауд". Знала с самого первого мгновения.
"Мауд, эта слабоумная, почему я должна играть такую идиотку?" -
вспомнилось мне.
Все это было частью спектакля, в котором и заключался смысл ее жизни.
Люди начали пробираться к выходу. Я еще раз увидела мелькнувшее в
толпе лицо Родерика. Он повернулся, разыскивая меня глазами и улыбаясь. Я
покосилась на Чарли. Он так и не заметил сына.
Потом мы все вместе - Чарли, Робер и я - пошли в гримерную мамы. Марта
проворно помогала ей переодеваться.
Поцеловав Долли, Дезире сказала:
- Вот видишь, получилось!