"Виктория Холт. Дочь обмана " - читать интересную книгу автора

Воцарилось молчание.
- Так и быть, - сказал Долли, стоя у двери. - Даю тебе время подумать.
Но завтра утром ты должна дать мне ясный ответ. Да или нет.
Он вышел из комнаты. Я проводила его взглядом и поднялась к себе. Я
была уверена, что скоро мама погрузится в суету репетиций "Графини Мауд".
Я оказалась права. Долли захаживал к нам. Джордж Гарленд, пианист,
всегда работавший с мамой, постоянно находился в доме, и вся прислуга
напевала мелодии из "Графини Мауд".
Каждый день Долли приносил новые идеи, которые нельзя было принимать
без борьбы. Марта стрелой носилась по дому в поисках выкроек или
отправлялась на закупки всего необходимого для костюмов. Этот период всем
нам был отлично знаком, и мы все, конечно, вздохнем с облегчением, когда
сопутствующие ему тревоги и вспышки страстей останутся позади, а
предпремьерные страхи и опасения окажутся необоснованными, и спектакль
будет готов к долгой жизни на сцене.
День премьеры приближался, и мама находилась в постоянном нервном
напряжении. "Графиня Мауд" ее всегда тревожила, заявляла она. Либретто не
внушает доверия, а в первой сцене, пожалуй, ей лучше появиться в голубом, а
не в розовом. Потому что иначе ее платье будет плохо гармонировать с
костюмами хористок, к тому же голос у нее что-то немного хрипит. Что, если
у нее разболится горло в день премьеры?
- Ты перебираешь в уме все несчастья, которые могли бы свалиться на
твою голову, - сказала я ей.- Ты всегда так делаешь, и никогда этого не
случается. Вот увидишь, публика будет в восторге, и "Графиня Мауд" станет
одной из твоих самых больших удач.
- Спасибо, милая. Ты - мое утешение. Ах, я только что вспомнила,
наверное, мне не удастся пообедать сегодня вечером с Чарли.
- Он сейчас в Лондоне?
- Он будет в Лондоне. Он приезжает сегодня. А у меня дневная
репетиция. Мне не совсем нравится танцевальная вставка с сэром Гарнетом в
последней сцене, когда он поет: "Даже будь ты продавщица, я б все также
любил тебя".
- Что тебя в ней беспокоит?
- Мне кажется, он должен подходить с другой стороны: боюсь, как бы мне
не уронить боа из перьев, когда я исполняю это быстрое вращение в конце. Но
главное, надо известить Чарли. Дорогая, может быть, ты выручишь меня,
отнесешь ему записку?
- Конечно. Где он живет?
Мне вдруг показалось странным, что, хотя Чарли считается нашим близким
другом, мне не известен его лондонский адрес. Приезжая в Лондон, он
постоянно бывал у нас. Порой казалось, что он вообще постоянно живет в
нашем доме. Мама, вероятно, заходила к нему, но я никогда у него не бывала.
Так же дело обстояло и с Робером Бушером, хотя его дом был во Франции.
Так или иначе, но с ними обоими была связана какая-то тайна. Они
приезжали и уезжали. Я часто думала: что они делают, когда уезжают от нас.
Но вот, наконец, мне представился случай побывать в лондонской
резиденции Чарли, и я не преминула им воспользоваться.
Я без труда разыскала его дом, он располагался рядом с Гайд-Парком.
Это был небольшой особняк постройки восемнадцатого века, с парадной дверью
в стиле английской неоклассики и веерообразным окном над ней.