"Виктория Холт. Таинственный пруд (Том 1) " - читать интересную книгу автора

Святого Бранока, после которых я поняла, что жизнь очень сложна. Эти дни
теперь кажутся мне совершенно безоблачными и длящимися по целой неделе. У
меня была гувернантка, мисс Прентис, самоотверженно пытавшаяся превратить
меня в маленькую леди, достойную, по ее мнению, семейства владельцев
Кадора. Я была суматошным ребенком, и если родители при этом не проявляли
своего неодобрения, то что же оставалось делать бедной гувернантке?
Полагаю, она плакалась миссис Пенлок, нашей кухарке, и мистеру Уотсону,
нашему лакею, когда соизволяла спуститься в кухню, что происходило не
слишком часто, поскольку она хорошо разбиралась в структурах общества, в
котором находилась на более высокой ступени, чем домашняя прислуга.
Но миссис Пенлок, еще помнившая те дни в Кадоре, когда моя мать была
маленькой девочкой, затянутая в свои солидные черные платья, была
полновластной хозяйкой "подлестничных регионов" и умела должным образом
управиться даже с самой мисс Прентис, так же, как и Уотсон, тоже весьма
достойный джентльмен, исключая разве те случаи, когда он решал приударить
за одной из хорошеньких служанок, что, впрочем, он тоже делал с чувством
собственного достоинства.
Это были счастливые дни! Полагаю, мне попросту "разрешалось шалить",
как утверждала мисс Прентис. Моя мать в детстве пользовалась довольно
широкой степенью свободы и предоставляла мне те же возможности; ни в ней,
ни в моем отце не было ничего от образа строгих родителей. "Маленькие дети
должны быть видны, но не слышны", - говаривала старая миссис Фанни, жившая
в одном из домиков возле гавани в Западном Полдери, покачивая головой и
явно сокрушаясь о судьбе тех детей, которые не только видны, но и слышны.
Она относилась к тем старухам, которые везде ищут грехи и умеют находить
их. Она проводила долгие часы, поглядывая из своего крошечного оконца на
мол, где сидели мужчины, занимавшиеся починкой сетей или взвешиванием
улова, и ничто не укрывалось от ее взгляда. Летом она сидела на пороге
дома, что было еще удобнее, чтобы вскрывать всяческие недостатки и
"унюхать" зарождающийся скандал.
Такие люди всегда были и будут, - говорила мать. - Все это оттого,
что их собственная жизнь пуста! Они страдают нездоровым любопытством в
отношении людей, чья жизнь наполнена событиями, а от зависти стараются
использовать любую возможность, чтобы их унизить. Будем надеяться, что
никто из нас не станет таким!
И в Западном, ив Восточном Полдери было немало таких, как миссис
Фанни. Люди с восточной стороны нашей реки считали тех, кто живет на
стороне западной, почти такими же "иностранцами", как и тех, что живут по
другую сторону реки Тамар. Миссис Фанни всегда говорила о них: "эти
западные полдерцы" - с определенным презрением, а я смеялась, слыша, как
ее западные соседи высказывались об обитателях восточной стороны с тем же
презрительным превосходством.
Я любила нашу маленькую гавань с рыболовными лодками, покачивающимися
на волнах и привязанными к большим железным кольцам, вмурованным в
набережную так, что, проходя по ней, приходилось посматривать под ноги.
"Добрый день, мисс Анжелет!" - говорили мне рыбаки.
Анжела - мне не нравилось это имя, на самом деле меня звали Анжелет.
Моя мать, очень интересовавшаяся семейной историей, рассказывала мне об
одной из прабабок, живших во времена гражданской войны. Ее звали Анжелет -
так в то время произносили это имя, - и я была названа в ее честь. Боюсь,