"Виктория Холт. Голос призрака " - читать интересную книгу автора

"Ну, теперь, как в сказке: "И они стали жить-поживать, долго и
счастливо".
Но разве в жизни так бывает?

***

Я освоилась очень быстро и скоро стала чувствовать себя так, как
будто всю жизнь провела в Эверсли. Я любила сам дом. Мне он казался более
уютным, чем дом отца или даже дедушкин замок.
Каждый раз, возвращаясь с прогулки и подходя к нему, я испытывала
приятное волнение. Он был частично скрыт окружающей его высокой стеной, и
мне доставляло огромное удовольствие различать издалека остроконечные
верхушки крыш, видневшиеся над нею. Меня охватывало радостное чувство
возвращения домой, когда я въезжала во двор через широко распахнутые
ворота. Как многие другие большие дома, построенные в Англии в тот период,
он был выстроен в Елизаветинском стиле, в виде буквы "Е", в честь
королевы, так что в центре находился огромный главный холл, от которого в
обе стороны отходили флигели. Мне нравились стены из грубо обтесанного
камня, увешанные доспехами, теми самыми, которые носили мои предки; и я
часами изучала фамильное древо, изображенное над огромным камином, к
которому каждое поколение добавляло новые ветви. Мне нравилось галопом
мчаться по зеленым лугам или пускать лошадей шагом по узким сельским
тропинкам. Иногда мы выезжали к морю - оно было недалеко от Эверсли - но
тогда я не могла не думать, глядя на водную ширь, о моем дедушке, который
"вовремя умер", и гадать о том, что происходит с несчастным Арманом и
бедной изуродованной тетей Софи, погруженной в неизлечимую меланхолию.
Поэтому я не часто ездила к морю. Но я была уверена, что Шарло бывал там
часто.
Однажды мы были на берегу вместе, и я заметила бессильную тоску в его
глазах, обращенных в сторону Франции.
Вообще, в нашей семье существовали подводные течения различных эмоций
и настроений, на которые я не обращала особого внимания, потому, что была
поглощена собственными переживаниями. Для меня наняли гувернантку, и я
занималась с ней - главным образом английским языком. Мне кажется, это
была идея Дикона, который желал, чтобы я, как он выразился, "говорила, как
следует", что означало, что я должна избавиться от французского акцента. У
меня сложилось впечатление, что Дикон возненавидел все французское из-за
того, что матушка в свое время вышла замуж за Шарля де Турвиля. Нельзя
сказать, что Дикон полностью подчинил себе мою мать; она была не из тех
натур, что позволяют властвовать над собой. Они пререкались между собой,
но так, что это, собственно, был разговор влюбленных; и оба не выносили,
если хоть на миг теряли друг друга из виду.
Шарло это не нравилось. Впрочем, имелось очень много вещей, которые
не нравились Шарло.
Меня гораздо больше занимали Джонатан и Дэвид, потому что оба они
проявляли ко мне особый интерес. Дэвид, мягкий, спокойный, приверженный
наукам, любил беседовать со мною и много рассказывал об истории Англии. Он
с улыбкой поправлял мои ошибки, если я не правильно произносила слово или
не так строила фразу. Не менее явные знаки внимания, которые оказывал мне
Джонатан, были совсем иного рода. Например, его вечные шуточки и подначки.