"Том Холт. Солнце взойдет" - читать интересную книгу автора

тысячах миль изоленты и гнутом гвозде.
- Ты должен еще считать себя счастливчиком, - сказал он без особой
убежденности, - что у тебя вообще есть работа.
Его младший коллега даже не потрудился ответить; склонившись на
рукоятку автоматического тормоза с наушниками плеера в ушах, он
отсутствующим взором глядел куда-то в направлении Бетельгейзе. Что-то
подсказывало Старшему Технику, что если человечество доживет до заката,
отделавшись лишь несколькими часами необъяснимой темноты, можно будет
считать, что ему повезло.
"С другой стороны, - говорил он себе, взбираясь на свой древний
велосипед и начиная размеренно крутить педали вдоль по сверкающему звездному
тракту, - если ты хочешь гордиться своей работой, твоя работа должна быть
чем-то, чем можно гордиться. А если все дело, можно сказать, заброшено на
произвол судьбы, чего еще можно ожидать? Неудивительно, что парень чувствует
разочарование. Какой смысл заботиться о том, на что всем остальным
наплевать?"
Дорога домой вела его мимо лунного ангара, и, следуя цепочке своих
мыслей, он притормозил рядом, наклонился к рулю и заглянул внутрь через
огромные ворота. Луну на день оттащили лебедками в сухой док. У него всегда
перехватывало дыхание, когда он глядел на нее на расстоянии. Но вблизи
зрелище было не из приятных.
- Ничего себе, - пробормотал старый мастер сквозь зубы.
Признаться, прошло уже некоторое время - может быть, несколько
столетий - с тех пор, как он последний раз улучил минутку, чтобы
остановиться и посмотреть на нее вблизи, но нельзя было отрицать тот факт,
что старушка находится в довольно плачевном состоянии.
- Что они с ней делали? - вслух вопросил он.
Один из ремонтников, устрашающего вида парень с гребнем на голове и
кольцом в одной ноздре, обернулся и пристально поглядел на него. Старик,
по-видимому, его не заметил.
- Тебе чего, дед? - окликнул парень.
- Надеюсь, ты не собираешься работать с ней наждаком? - в ужасе
проговорил старый мастер.
- А тебе чего?
"Неудивительно, - раздумывал старик. - Неудивительно, что старая
колымага вся покрыта ямами и кратерами по всей своей когда-то гладкой
поверхности". Он вздохнул; он знал, что не было смысла произносить слова,
рвавшиеся наружу сквозь дыру в его зубах, но все же он произнес их.
- Нельзя использовать наждак на наружной оболочке, - сказал он. - Это
первое, что ты должен был уяснить, ты же протираешь на ней ямы.
- И что?
Действительно - и что? Всем наплевать, это очевидно; и, вновь налегая
на педали, старый мастер не мог в своем сердце винить их за это. Какой смысл
пытаться поддерживать ее в рабочем состоянии, когда она все равно на ладан
дышит? Поговаривали, что ее в любом случае скоро отправят на свалку и
выпишут взамен новую. Впрочем, об этом поговаривали уже давно.
Как обычно, он остановился в Общественном Клубе, чтобы выпить чаю и
съесть бутерброд с ветчиной, прежде чем отправиться домой. Он припарковал
свой велосипед, привязав его цепью к фонарному столбу, и вошел в комнату,
которая выглядела скорее как заброшенная восточногерманская железнодорожная