"Георгий Константинович Холопов. Грозный год?- 1919-й, Огни в бухте (Дилогия о Кирове) " - читать интересную книгу автора

- Хорошо! Черт с вами, что вы все знаете, - горячился Акоп
Агабабов. - А вот мистер Чейс, наверное, не знает. - Он подошел к
американцу. - У вас в Америке, думается мне, таких вещей не бывает. Я вам
расскажу историю моего горба. Мистер Хоу, переведите! - обратился он к
вице-консулу.
Тот подмигнул:
- Рассказывайте. Мистер Чейс великолепно поймет вас и без моей
помощи.
- Тем лучше, - обрадовался Акоп Агабабов. - Так вот, мистер Чейс,
слушайте. Когда мне было двенадцать лет, я на даче упал с дерева и сломал
ногу. Меня лечили разные доктора, но безуспешно. Хотели даже отрезать
ногу, но мать, царствие ей небесное, не согласилась и повезла меня в степь
к знахарке. И та не только вылечила, но и сохранила мне ногу, хотя,
правда, хромота все же осталась. Когда я уже стал ходить без костылей,
отец позвал меня к себе и сказал: "Вот тебе, Акоп, пять копеек, пойди на
базар и купи петуха. Надо сделать матах, раздать нищим. Смотри только не
переплати и принеси сдачу"... Матах - это жертвоприношение у нас, армян.
Когда армянина минует несчастье, он делает матах. Да, так вот слушайте!
Беру я пятачок и иду на Татарский базар. Петухов там - сотни. Ну, я выбрал
самого большого красавца петуха, заплатил за него пять копеек и прибежал
домой. "Вот, отец, купил". - "Хороший петух!" - похвалил он. "Самый
лучший!" - говорю. "А сколько ты за него заплатил?" - "Пять копеек". -
"Все пять копеек?" - вскакивает с места отец. "Все пять копеек", - говорю
я. Отец у меня был старик горячий и злой. Он схватил палку и ударил меня
по спине. Видите, мистер Чейс, горб у меня? Это от того удара...
- Но я не понять, почему вас ударил отец?
- Отец сказал: "Цена этому петуху четыре копейки, а ты, дурак,
польстился его красотой и заплатил пять!" За копейку ударил, мистер Чейс,
за копейку! Переплатил копейку - вот и ударил, - чуть ли не со слезами на
глазах закончил свой рассказ Акоп Агабабов.
- О, у вас был великий отец! - подняв палец, многозначительно сказал
американец. - Он мог стать богатый человек и у нас Америка.
- Ему и здесь хватало богатства, - не без гордости ответил
Агабабов. - Как видите, он и нам оставил солидное состояние. - Хромой Акоп
обернулся к Ионову: - А ты, Савва Калистратович, говоришь - смириться! Как
же смириться, когда пропадают миллионы? Не копейки!
- Я все хорошо понимаю, да и сам знаю деньгам цену, но временно
смириться все равно надо, - сказал Ионов.
- А я не смирюсь! - ударил себя в грудь Акоп Агабабов. - Мы все не
смиримся! Все! - выкрикнул он. - Промыслы наши, и мы за них горло всем
перегрызем! Понимаешь?.. Горло! Как волки!..
- И все равно надо смириться. Выждать, - невозмутимо и спокойно
отпарировал Савва Ионов, вставая.
Агабабов беспомощно опустил руки, посмотрел на портрет отца и тихо
сказал:
- Апер, лисумес инче асум ес ахмахы?*
_______________
* Отец, слышишь, что говорит этот дурак? (Арм.)

Тот смотрел с портрета хищным орлиным взглядом, точно готовый