"Георгий Константинович Холопов. Грозный год?- 1919-й, Огни в бухте (Дилогия о Кирове) " - читать интересную книгу автора

это потому, что на многих промыслах еще хозяйничают бывшие их владельцы и
приказчики. Они саботируют постановления Советского правительства о
национализации рыбной промышленности, прячут или сознательно портят орудия
лова, угоняют к англичанам или топят в Волге рыбницы, шаланды и баркасы,
ведут контрреволюционную пропаганду среди ловцов. Кое-кто им помогает и в
Астрахани.
Киров потребовал от астраханских большевиков изгнать с промыслов
бывших хозяев, укрепить аппарат областного рыбного управления, смело
выдвигать на руководящую хозяйственную работу способных людей из рабочего
класса, из среды самих рыбаков.


После перерыва выступил Шляпников.
Он вышел на трибуну с ворохом заметок, справок, с папками переписки с
командованием 11-й армии, которые ему срочно привезли из Реввоенсовета.
Вид у него был победоносный и наглый. Наглость во многих случаях помогала
ему в жизни. Вот и сейчас, вместо того чтобы признать свои ошибки, он стал
нападать на всех, начиная с Федоровой и кончая Кировым.
Но удивительное дело, Шляпников метал громы и молнии на трибуне, а
делегаты конференции входили и выходили из зала, передвигали стулья,
громко переговаривались, курили: они не хотели сегодня его слушать.
Шляпников попробовал возмутиться "поведением" делегатов, потребовал
навести "порядок" на конференции. Федорова встала, зазвенел колокольчик,
но это не помогло.
С минуту Шляпников смотрел в зал ненавидящими глазами. Потом елейным,
архиерейским голоском стал оправдываться, признавать некоторые свои
ошибки, объяснял их трудностями военного времени, "особыми астраханскими
условиями".
Но и эту тактику быстро разгадали делегаты конференции. В зале снова
стало шумно:
- Говорите по существу!
- Из каких соображений вы скрыли от коммунистов правду о положении
дел на фронте?
- Почему никто в Астрахани не знал о телеграмме Орджоникидзе? -
кричали с мест.
- По многим причинам! - нашелся Шляпников. - Во-первых, чтобы не
испортить настроение членам "кавказской экспедиции". Как-никак им
предстоит тяжелая поездка по калмыцкой степи. Потом - в телеграмме совсем
не говорится, что армия будет отступать на Астрахань. Там даже сказано, я
на память знаю всю эту телеграмму, там сказано, что "среди рабочих
Грозного и Владикавказа непоколебимое решение сражаться, но не уходить!".
Я надеялся и сейчас надеюсь, что армия последует примеру Стальной дивизии
и отступит на Царицын! Там, там будет решаться судьба революции! -
патетически закончил он.
Объяснение Шляпникова вызвало только смех у делегатов: как может
раздетая и разутая армия, без продовольствия и транспорта, в условиях
таких морозов и снегопадов, с Северного Кавказа дойти до Царицына?
Шляпников попытался снова перейти в атаку и обвинить во всех бедах,
постигших армию, само армейское командование, а в городе - губком партии и
губисполком. Но никто ему не поверил: в зале то в одном конце, то в другом