"Мастер поцелуев" - читать интересную книгу автора (Дейли Джанет)

Глава 20

Пока Сокол наполнял водой фляжки, Ланна стояла, глядя на нежные переливы света, которые окрасили небо на востоке. Ланна вспомнила про вчерашний разговор и то, какими словами Сокол описывал родную землю. Теперь она и сама смогла увидеть те тончайшие оттенки, в которые окрасились скалы, где один цвет незаметно переходил в другой. Подставив лицо упругому, как шелк, ветру, она почувствовала уколы мелких песчинок, которые он увлек за собой. Волосы ее взметнулись и колыхнулись, как тяжелое каштанового цвета шелковое знамя. А ткань блузки облепила тело, подчеркивая высокую линию груди. Воздух был напоен острым запахом шалфея и сухой пыли. Все это продолжало существовать – все это оставалось живым и по сей день. Никуда не исчезло.

– Ты что застыла, как статуя? – услышала она голос Сокола, в котором чувствовалось нечто особенное.

Слегка повернувшись к нему и убрав прядку волос, которую ветер забросил ей на лицо, она ответила:

– Смотрела на дом, где прошло твое детство, пыталась представить, что ты чувствовал, когда стоял здесь мальчишкой и смотрел на горизонт, – объяснила она.

– Но сейчас немногое разглядишь, – сказал он, словно хотел ее в чем-то переубедить.

– Да, и в самом деле, – согласилась она. Но отсюда… – Ей не удалось закончить фразу. Она не могла выразить свои чувства словами точно так же, как не мог выразить их и Сокол. И незачем было даже пытаться. Подойдя к ней, он некоторое время смотрел на ее точеный профиль, а потом повернулся и посмотрел туда же, куда смотрела она.

Когда ее молчание слилось с молчанием земли, Ланна повернулась и взглянула на него. Теперь она без труда читала на его лице и непоколебимое врожденное чувство независимости, и глубину его гордости. Теперь, как поняла она, наступил миг, когда можно было говорить от самого сердца, которому не мешали ни страсть, ни желание.

– Я люблю тебя, Сокол. – Это было простое утверждение, без всякой попытки как-то украсить фразу, чтобы придать ей большую значимость.

Какое-то время он стоял совершенно неподвижно, прежде чем нашел в себе силы повернуться:

– Я не знаю, что такое любовь. Я никогда не переживал ничего подобного, Ланна.

Его ответ вызвал волну разочарования, если не отчаяния, но она убедила себя дослушать до конца и не торопиться.

– Зато я знаю, – взяв ее за плечи, продолжал Сокол, – что если какой-то другой мужчина посмеет прикоснуться к тебе, то, наверное, я смогу убить его. Когда я заключаю тебя в свои объятия, то мне кажется, что готов взлететь до небес. И когда ты со мной, то мне уже больше ничего другого не надо. Если слово «любовь» означает нечто большее, чем это, то я готов усвоить эту науку. Обучи меня ей.

Когда до Ланны дошел смысл сказанного, она посмотрела на него неверящими, сияющими глазами. Это были именно те слова, которых она ждала от него. И даже более того. Но ей было достаточно и того, если бы Сокол просто прижал ее к груди, касаясь губами волос.

– Невероятно, да? – словно подсмеиваясь над самим собой, сказал он. – Я хочу жениться на тебе. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

Сердце Ланны затрепетало от захлестнувшего ее счастья.

– Я согласна выйти за тебя замуж, Сокол, – сказала она, глядя на него глазами, полными любви. – И мне все равно, где мы будем с тобой жить: в пещере ли, в хогане или же…

– Зато мне не все равно, – начал он, но замолчал и начал целовать ее шею. – Ты добилась своего. Все-таки заставила меня измениться.

Он с нежностью приник к ее губам, и Ланна прижалась к его телу, которое уже так хорошо знала. Но это было совершенно неважно – оно по-прежнему действовало на нее возбуждающе. И так будет происходить всегда, пока жив Сокол, подумала она.

Поцелуй был долгим и сладостным, обещая нечто другое, но Ланна почувствовала, как напряглось тело Сокола. Он вскинул голову и отстранился от нее. Вся его поза выдавала внутреннюю тревогу.

– Вот и посетители, – объявил он и посмотрел на нее. – Они еще не заметили нас. Если хочешь спрятаться в пещере, то ты еще успеешь подняться наверх.

Ланна увидела слабое облачко пыли в отдалении.

– Нет. Я останусь. И встречусь с Чэдом лицом к лицу, – решительно сказала она.

Выражение удовлетворения промелькнуло на лице Сокола. Затем сменилось озабоченностью.

– Что такое? – спосила она.

– Единственное, о чем я жалею, – так это о том, что у меня нет с собой винтовки. Она могла бы очень пригодиться сейчас.

– Сокол, – начала она уже менее уверенным тоном.

– Не беспокойся, – дерзкие огоньки заплясали в его глазах, – мы справимся с ними.

Сильный ветер взметнул волосы Ланны. Одна прядь упала на лицо, на мгновение ослепив ее. Когда она поправила волосы, то увидела грузовой пикап, который сопровождали три всадника. Она уже слышала звук мотора, но пыль, что поднимали лошади, скрывала лица всадников. Сердце ее забилось, как барабан. Сокол шагнул вперед, так что оказался чуть-чуть впереди нее.

Отвага вспыхнула в нем, заставляя обостриться все ощущения. Заставляя все его тело, каждую жилочку, подчиниться его воле. Это было очень приятное ощущение. Всадники остановились на расстоянии двадцати футов от них. Холодная улыбка озарила лицо Сокола. Чэд, стукнув кулаком по дверце, выскочил из машины, как разъяренный бык из загона. Сокол отметил, что на пассажирском сиденье – Кэтрин и Кэрол, прежде чем сосредоточил внимание на Чэде, правда, не выпуская из поля зрения и Ролинза.

– Привет, Чэд. Как хорошо, что ты решил заехать к нам, – с иронией проговорил Сокол. – Похоже, вся компания в сборе.

– Отпусти ее, Сокол! – приказал Чэд.

– А я и не держу ее, – Сокол в доказательство развел руки в стороны, после чего обратился к Ролинзу. – Какое на этот раз ты собираешься предъявить мне обвинение? Похищение?

Ролинз окинул его мрачным взглядом, но промолчал.

– Зачем ты увез ее? – продолжал Чэд. – Оставь ее в покое.

– Я ни с кем не поеду. И тем более с вами, Чэд, – ответила Ланна. – Я останусь с Соколом. Потому что сама решила так. Я догадываюсь обо всем, что вы затеяли.

– Понятия не имею, о чем это вы, – возразил он быстро.

– Самое лучшее, что вы можете сделать, – это сесть в свой пикап и уехать, – сказал Сокол. – И на этом покончим, Чэд. Ты пытался, но у тебя ничего не вышло. Ланна сама сделала выбор. Все будет так, как она хочет.

– Нет! На этом мы не покончим! – заорал Чэд. В его голосе прозвучала не сдерживаемая ничем злость. – На этот раз тебе не улизнуть от меня. Я этого тебе так не спущу! Ланна поедет с нами!

– Нет, – Сокол видел, как Ролинз негромким голосом отдал какое-то приказание двум всадникам, и, выхватив нож, обратился к нему. – Не вздумай слезать с седла, Том, – предупредил Сокол, и в его руке блеснуло лезвие ножа. – Берегись. Предупреждаю тебя, что я не шучу.

Помощь пришла оттуда, откуда ее никто не ждал. Третий всадник – Лютер Уилкокс – вытащил винтовку из чехла, висящего у седла, и, поведя стволом в сторону своих спутников, негромко проговорил:

– Нам не стоит вмешиваться в это дело, Билл. А ты, Том, оставайся сидеть, где сидишь. Если кому-то имеет смысл драться, так это Соколу и Чэду. А все, кого это не касается, должны держаться в стороне. – Убери ружье, Лютер! – одернул Ролинз. – Если не хочешь, чтобы я немедленно выкинул тебя на улицу, направь ствол в другую сторону.

– Не выкинешь, Том, – заявил Лютер, не опуская винтовки. – Не забывай, что вторая половина ранчо принадлежит Соколу.

– Плохо твое дело, Чэд, – с вызовом проговорил Сокол, намекая, что винтовка, дескать, не нож. – Или ты готов дать отбой?

На лице Чэда промелькнуло выражение неуверенности. Но в этот момент вмешалась Кэтрин:

– Ты же не дашь уйти ему вот так, Чэд.

Голубые глаза Сокола скользнули по лицу женщины. Как она должна была взвинтить себя, если натравливала на него своего собственного сына, вынуждая его броситься в драку. Ей хотелось только одного: увидеть его поверженным. Только тогда, наверное, лицо ее озарилось бы торжеством победы. Он почти не смотрел на Кэрол, только отметил, как горели ее зеленые, широко распахнутые глаза. Наверное, она невольно припомнила точно такую же сцену, которая разыгралась много лет назад из-за нее самой.

– Я всегда тебя терпеть не мог, – Чэд весь напрягся, как пружина, и сжал руки в кулаки. – Брось нож, мы посмотрим, кто кого…

Кровь с шумом побежала по жилам, и Сокол вдруг понял, что поединок – возможность излить накопившееся в нем негодование – именно то, чего ему больше всего хотелось. Двадцать лет чувство протеста бурлило в нем, и вот наконец ему можно дать выход. Он отошел в сторону от Ланны, туда, где была более или менее чистая площадка, на которой не было ни валунов, ни кустарника. Черный круг золы отмечал середину площадки. Место, где Ролинз и его напарники провели ночь. Не спуская глаз с Чэда, который тоже ступил на площадку и начал заходить сбоку к своему сводному брату, Сокол воткнул нож в полуобгоревший чурбачок.

Круг постепенно сужался. Они сходились все ближе и ближе, внимательно следя за каждым движением друг друга. Сокол ждал, когда Чэд не выдержит и сделает первый шаг. И в следующее мгновение плечо Чэда врезалось в плечо Сокола. Ему даже пришлось схватиться за него, чтобы не упасть на землю. Но позиция была обоюдно невыгодной, и Сокол отскочил в сторону.

Чэд развернулся, чтобы рвануться за ним следом. И это была несомненная удача. Сокол успел нанести удар. Кулак разбил губу и на какой-то момент ошеломил противника. Нужно было использовать момент. Сокол нанес удары в подбородок и в голову. Из рассеченной брови, как и из губы, хлынула кровь. И в эту минуту в глазах Чэда вспыхнула не просто злость. Сейчас он был готов убить брата на месте.

Бросок Чэда в сторону Сокола походил на рывок дикого зверя. Один удар – страшный, полный ненависти – Соколу удалось отразить, но уже следующий пробил защиту и угодил в подбородок, отчего в голове сразу же загудело. Удар отбросил Сокола назад. Прыгнув на него и навалившись всей массой, противник повалил его на землю. Кулаки Чэда заработали, как паровой молот.

Крутясь и извиваясь, они били друг друга локтями, коленями. Дыхание их стало тяжелым, прерывистым, и все говорило о том, что бой идет не на шутку. Поймав занесенный над ним кулак, Сокол сумел отвести его так, что Чэд со всей силы угодил в кучку золы, подняв темное облачко. Воспользовавшись этой минутой, Сокол быстро вскочил на ноги. Кровь, что текла по лицу, мешала видеть. Он тряхнул головой, чтобы прояснить сознание. Поднявшийся на ноги Чэд приготовился к новому броску.

– Сокол, – тревожно вскрикнула Ланна. – Нож!

Он упустил тот момент, когда в руке Чэда появился нож. Отскочив в сторону, так что рука с блестящим лезвием пронеслась мимо, Сокол схватил противника за кисть, вывернул ее, подставив подножку, и Чэд потерял равновесие. Сокол упал на него сверху. Чэд был массивным, и при ударе из легких вырвался странный звук. Пальцы его на миг ослабли, и Сокол сумел вырвать нож. Поверженный противник – окровавленный, мокрый от пота, выглядел жалким и несчастным. От его прежней мужественности не осталось и следа. Он был сломлен. В его глазах уже читалось признание того, что он побежден.

Сокол занес руку с ножом. Чей-то крик послышался одновременно с его броском. Воткнув нож в землю, возле головы Чэда, Сокол поднялся и перевел дыхание.

– Добей его! – услышал он женский голос. – Сокол, убей его!

Сокол, пораженный, обернулся на звук. К нему шла Кэрол с ледяным выражением, застывшим в глазах. Схватив Сокола за ворот рубашки, она заговорила низким угрожающим тоном:

– Ты должен убить его, Сокол.

– Какого черта ты несешь? – он попытался оттолкнуть ее.

– Ты что, не понимаешь ничего? – Что-то омерзительное и отталкивающeе появилось в выражении ее лица и глаз. – Если он умрет, я унаследую все имущество. Мы сможем пожениться. И снова будем вместе. Все станет нашим.

– Ты, по-моему, не в себе, – сказал он. Но, глядя на нее, понял, что это не так.

– Да, Сокол, – продолжала она. – Ты отец Джонни. Ты его настоящий отец. И ты будешь управлять его трастовым фондом…

– Джонни? – потерянный голос Кэтрин на миг прервал этот поток признаний. Ее глаза наполнились слезами отчаяния, а лицо исказилось, словно она почувствовала мучительную физическую боль. Склонившись над сыном, она тщетно пыталась приподнять его с земли. Слезы ее капали на поверженного и побежденного Чэда.

– Да! Джонни! – язвительно бросила им Кэрол. – Я бы ни за что не согласилась иметь ребенка от Чэда! И ни одного его ребенка я не выносила! Я убила их всех. Каждый раз, как только я узнавала, что забеременела, то делала аборт. Никто не должен был унаследовать то, что принадлежало Соколу и Джонни. – Снова повернувшись к бывшему возлюбленному, она проговорила севшим голосом: – Я хотела быть уверенной, что все будет принадлежать тебе.

– Нет, не все, – устало ответил Сокол, только сейчас сообразив, какую жалкую роль сыграл его сводный брат в той пьесе, что решила разыграть Кэрол. – Ты забыла про то, что принадлежит Ланне.

– Чэд не смог добиться от нее подписи, а я получила! – Кэрол выпустила ворот его рубашки и вынула из кармана слаксов какой-то документ. Одним рывком она развернула сложенный лист и передала его Соколу, чтобы он удостоверился в правдивости ее слов. – Вот ее подпись: все принадлежит тебе.

Сокол недоверчиво принялся рассматривать подпись, выведенную рукой Ланны.

– Как ты заполучила ее?

– Это было проще простого, – засмеялась Кэрол. – Я дождалась полуночи, когда начал действовать пейот, который я добавила ей в сассафрасовый чай. И сказала, что надо подписать письмо Джонни. – В глазах ее снова промелькнули бешеные огоньки, видимо, у нее возникло ощущение, что замысел ее близок к осуществлению. – Остается только одно – убить Чэда. Он уже наполовину готов: неужели ты не видишь?

Покачав головой, Сокол закрыл глаза на мгновение и, мягко взяв ее за плечо, проговорил:

– Он мой сводный брат, Кэрол.

– Все равно! – крикнула она, побледнев, как мел. – Неужели ты не видишь, на что я пошла ради тебя? Ты должен получить все, что принадлежало Джону. Все его имущество, все его деньги. И мне удалось добыть это для тебя. Значит, мы должны быть вместе. Мы поженимся, Сокол. Ты теперь богат. И никто не посмеет ни слова сказать против тебя.

Он покачал головой:

– Я не собираюсь жениться на тебе, Кэрол. Между нами все кончилось много лет назад.

– Нет, – она все еще не могла поверить в услышанное. Ее обезумевший взгляд бегал по его лицу. – Нет! – Руки ее обвили его шею. – Все это я сделала только ради тебя.

Не услышав от него ответа, Кэрол опустила руки, потерянно стояла, не проронив ни слова. А потом развернулась и бросилась бежать. Пришпорив лошадь, Ролинз поскакал следом за дочерью. Слезы струились по его лицу.

Сокол отвернулся. Золотоволосая девушка бежала навстречу солнцу, но перед ней – черный мрак, подумал он.

Но и зрелище поверженного брата было столь же печально.

– Джонни твой сын? – глухо переспросил Чэд, с трудом приподнимаясь на локте.

– Неужели ты не видишь, что Кэрол больна? Не верь тому, что она сказала. Может, она и убеждена, что это правда, но я-то не убежден, – устало ответил Сокол.

– А что, если это все-таки правда? – прошептал Чэд.

– А если нет? – возразил Сокол. – Если она сошла с ума, так хоть ты сохрани остатки разума.

В эту минуту он ощутил, как рука Ланны прикоснулась к его плечу: она была бледна, но в глазах ее чувствовалось облегчение от того, что самое страшное уже позади. Безмолвное послание Соколу, которое не мог услышать ни один из стоявших рядом. То постыдное и мерзкое, что постоянно окружало его, вдруг отступило, и Сокол улыбнулся с тем же самым чувством облегчения, что и она. В его жизни появилась женщина, на которой он женится. Она подарит ему сына или дочь, как получится. И он сделает все, чтобы они все были счастливы.

– Нам пора седлать лошадей и ехать, – тихо сказал он.

Ланна прикоснулась к разбитой коже на его лице, кивнула и обняла Сокола за талию. Он тоже обнял ее, и они медленно пошли прочь, оставив всех на поляне.

– Бедная Кэрол, – прошептала Ланна.

– Да, – только сейчас Сокол понял, что бумага, которую сунула ему Кэрол, так и осталась у него в руке. Скомкав, он положил документ в карман.

– Ты считаешь, что бумажка имеет какую-то законность? – спросила Ланна растерянно.

– Не знаю. Сомневаюсь. Ведь ты подписала ее под воздействием наркотика.

– Но меня это совершенно не волнует, – проговорила Ланна, глядя на него, и глаза ее вспыхнули. – Деньги мне никогда не были нужны. Но теперь у меня есть то, о чем я всегда мечтала. – С легким вздохом она положила голову ему на плечо.

Теплая волна захлестнула Сокола. Он посмотрел на небо – такое чистое и ясное, которое терялось где-то в бесконечной дали. Он крепче обнял Ланну, прижимая ее к себе.