"Арина Холина. Пристрастие к неудачникам" - читать интересную книгу автора

это привлечет всяких там... женщин.
- О Боже! И сколько за это платят?!
- Косарь. В долларах. Иногда пятьсот, но я тоже соглашаюсь. Десять
выходов - прожиточный минимум обеспечен.
Настя недоумевала. Зачем платить Косте, если он не знаменитость? Не
настоящая знаменитость. Но она была за него рада.
Позже это деловое предприятие загнулось.
- Поехали в Гоа... - ныл Костя.
- Кость, ну езжай, а?! - взвилась Настя. - Сколько можно? Я тут при
чем? Не хочу я в твою мерзкую Индию, там грязно, прыщи и дизентерия!
- Вот чушь! Все там чисто! Не грузи!
Настя сдалась через год.
В самолете летела хмурая и капризная. Они приехали ночью, с трудом
нашли такси, поехали, как это обычно случалось с Костей, наугад, их швыряло
от одной гостиницы к другой... Настя орала и клялась немедленно купить
обратный билет.
Утром Костя принес ей кофе. С интересом глядел, как Настя расставляет
по полкам кремы, лосьоны, маски; вытряхивает в ящики лекарства, развешивает
одежду...
- Ты всю квартиру перевезла? - спросил он.
- Слушай! - воскликнула она. - Я люблю, чтобы комфорт!
На пляже он протянул ей самокрутку.
- Ни за что! - всполошилась Настя. - У меня паранойя начинается!
Спустя неделю Настя, в малиновых шароварах и в чадре, покупала траву у
музыканта из Череповца, которого временно считала интересным и одаренным. От
нее пахло кокосовым маслом местного производства, которое нечаянно
превратилось и в крем, и в лосьон, и в маску, и даже в лекарство.
По странной причине мир, сузившийся с востока на запад от набережной до
кромки моря, а с севера на юг - от холма до спасательной станции, стал вдруг
огромным и наполненным такими разными смыслами, что в голове не
укладывалось, как можно за долгие годы постичь хотя бы его малую часть.
Настя не покидала бы его год. Или хотя бы месяцев шесть.
Вся ее одежда висела в шкафу нетронутой - на местный эквивалент сотни
долларов Настя купила мешок барахла, которое выкидывала, не стирая.
Ей представлялось, что душу, в Москве зачерствевшую от грязи (будто ею
мыли полы в автомобильной мастерской, а потом бросили в кусты, где она
обветрилась и задубела до того, что можно ножи точить), вдруг отстирали,
вывели пятна, обмакнули в ароматное, нежное - и теперь она, чуть влажная,
впитывая запахи джунглей, колыхалась на морском ветру.
В Москве она бежала по воде - и нельзя было останавливаться, а здесь
обрела почву под ногами.
По истечении второй недели Настя отправила на работу невнятное письмо -
и даже не помнила, то ли соврала о желудочной инфекции, то ли потребовала
увольнения...
Ей хотелось жить здесь с Костей, и все равно было - чьи деньги, и чтобы
каждый день эта праздная рутина, одни и те же события, и восторг, если
сегодня на ужин завезли не окуня, а дораду...
Они с Костей с балкона второго этажа смотрели на пляж, качаясь в
подвесных плетеных креслах. Костя толкнул ногой ее качалку.
- Ты ни в чем не уверена! Никогда ни в чем не уверена! Что с тобой не