"Арина Холина. Пристрастие к неудачникам" - читать интересную книгу авторадва с половиной. Хороший срок, чтобы влюбиться с умом и с толком
разочароваться. "Ты зануда!" - "Это плохо?" - "Скучно. Ты обходишь жизнь стороной." - "Ой, да ладно! У меня увлекательная жизнь!" - "Вокруг тебя много событий, но ты в них не участвуешь..." Это было честно, обидно и страшно. Аверьянова была подобна тем некогда воодушевленным критикам, что не сомневались - грянет день их триумфа, когда, собрав в кулак всю силу опыта и знаний, они пригрозят зажравшемуся искусству, приютившему на своем расплывшемся теле блох и клещей... Но привычка осуждать - губительна. Критик, мечтающий творить, - все равно что человек, танцующий пого-пого в платяном шкафу. Неупокоенные души загубленных фильмов, книг и песен лезут из темных мест и воют отчаянно и страшно, мешая сосредоточиться еще недавно уверенному в себе критику. Их плач сводит начинающего сочинителя с ума, обжигая сердце раскаянием. Он хлопает крышкой ноутбука - и звук этот подобен стуку гробовой доски, под которой находится холодное тело его безвременно почившего творения. Критику остается только наблюдать - и то ли сочувствовать успеху, то ли тешиться злой радостью от неудач. Отстрадав свои печали, Настя превратилась в созерцателя, влюбленного в чужую жизнь, как пожилой мужчина, осознающий тщетность собственных чувств, - в молодую красивую женщину. Она любила то, что ей не было доступно, благородно, по-матерински, с восхищением человека, понимающего природу даже самого незатейливого творчества. жизни, и все, что они откладывали "на потом", на завтра, - истлело и пахнет старостью, Настя встрепенулась, будто ее вдруг укололи чем-то острым и длинным, разволновалась и ощутила такую жажду, которая мучает людей лишь после тяжелых операций. "Возьми его!" - "Да!" Она была готова. Здесь и сейчас. Сейчас или никогда. Но приехала его подруга. Высокая, темноволосая, с впалыми щеками. Русские стали собираться домой - с февраля пляжи одолевали вши. И не успела Аверьянова вернуться, как ей предложили управлять частным телевизионным каналом, который ждал большой успех. Анастасия втянулась в работу, но ее то и дело одолевали ложные воспоминания. Они с Костей стали так близки, что и не понять, дружба это или страсть - и считается ли, что нет отношений, если они не прошли через ритуал соития? В его глазах она не видела насмешки, когда тот смотрел на нее. Она не просто трепала ему волосы - это было вступление. Он закутывал ее плечи платком - и была особенная прелесть в этих прикосновениях сквозь ткань, неуловимых, старомодных, пахнущих жасмином. Эти воспоминания то ли мучили, то ли поддерживали ее несколько лет - работа была единственной постоянной величиной ее жизни, а со всем остальным Аверьянова будто не могла определиться. В людях ее привлекали такие качества, что не могли бы ужиться в одном человеке - поэтому друзья, знакомые, любовники менялись, как мода. Она не видела Костю три года. И не понимала - много это или мало, |
|
|