"Нэнси Холдер. Изменившиеся " - читать интересную книгу автора

ведь она такая неудачница. Но в одном была уверена наверняка: они больше
похожи на людей, чем на животных, только на очень злых людей. Их птицы
атаковали бездумно, но сами вампиры слушали музыку и угоняли мотоциклы,
просто чтобы покататься, и оставляли в живых персонал подземки, поэтому
поезда продолжали ходить. Но так или иначе, этот мир был уже почти мертв.
После очередного случая, который едва не стал в ее невезучей жизни
последним - вампир показался из-за угла прямо перед ней, и она,
развернувшись, бросилась бежать изо всех сил, - она разразилась рыданиями,
от которых ее тощий живот почти сводило судорогой. И тогда Бог, должно быть,
уловил намек, или почувствовал себя виноватым, или что-нибудь еще в этом
роде. И в конце концов Он - или Она, или Оно, или Они, чем бы это ни было, -
совершил нечто похожее на чудо.
Пошел дождь. Сильный. Вода ручьями хлынула с небес, как будто пожилые
дамы-ангелы взялись мыть свои крылечки. Потоки обрушились на крыши домов и
верхушки деревьев, словно все слезы ньюйоркцев, словно вся кровь,
пролившаяся из глоток мертвецов.
Дождь приглушил огонь и намочил ее пальто как раз в такой мере, чтобы
она сумела проскочить сквозь огненный заслон и вынырнуть в каком-то адском
ином мире. Все здесь было покрыто серым и мертвенно-белым пеплом: деревья,
здания, брошенные машины, мостовые. Она тащилась по сугробам рассыпчатой
смерти.
И там стоял он. Он там стоял...
Городской дом Эли. Некогда выкрашенный бирюзовой краской и с
американскими флагами, а теперь перед ним на груде золы, похожей на странные
зернистые листья, лежал перевернутый трехколесный детский велосипед, тоже
запорошенный пеплом. Затем ей померещилась тень - что-то вроде бы
шевельнулось за окном. Джилли долго смотрела туда, раз уж действительно
добралась, но в глубине души не верила, что обнаружит здесь хоть какие-то
признаки жизни. Ничто больше не двигалось, и она задумалась: а вдруг она
сошла с ума, или умерла, или все это просто вообразила. К этому времени
Джилли уже не сомневалась, что мертвые могут быть столь же безумными, сколь
и живые. Она проковыляла вверх по ступеням крыльца, вздымая покров смерти, и
едва не задохнулась в облаке пепла.
Она постучала, но никто не ответил, и тогда она распахнула дверь.
Эли и его отец стояли друг против друга в гостиной, где над пианино
висел старинный гобелен, изображающий евреев при Массаде. Эли, с длинными
волосами и отросшей бородкой, выглядел высоким и тощим. В толстовке с
символикой Нью-Йоркского университета, которую ему подарила Джилли, он был
похож на раввина левых взглядов. Мистер Штейн, в темно-синем свитере и почти
черных брюках, остался все тем же мистером Штейном.
- Тупой гомик, - кричал он, - ты попросту умрешь там, снаружи.
- Заткнись! - заорал в ответ Эли. - Прекрати меня так называть!
- Эли, - прошептала она, стоя в дверном проеме. - Эли, это я.
Они оба обернулись на голос.
- Джилли!
Эли вскрикнул от радости, сгреб ее в охапку и притиснул к груди. Она
казалась сама себе легкой, словно иссохший лист, и голова ее кружилась от
счастья. Эли был жив. И в безопасности. И по-прежнему здесь, у себя дома,
вместе с родителями.
- Боже мой, ты в порядке? - спросил он, а затем, прежде чем она успела