"Синди Холбрук. Притворщица " - читать интересную книгу авторафляжку к губам и сделала большой глоток. Бренди огненным шаром покатилось по
ее пищеводу. - У-ух! - выдохнула она. - Это должно тебя согреть и успокоить, - заверил Терренс и поспешно отобрал у нее заметно полегчавшую фляжку. - Успокоить? - недоверчиво переспросила она, прислушиваясь к огненной буре, бушующей у нее в животе. - А теперь глубоко подыши и успокойся, - посоветовал Терренс. - Не могу, - ответила Изабель, но тут же принялась дышать - быстро, нервно. - О боже, они уже закончили! - ахнул Терренс, провожая глазами уходящих со сцены актеров. - Твой выход! - Мой выход, - безразлично повторила она. Затем выхватила из рук Терренса фляжку и жадно прильнула к ней. - Изабель! - воскликнул он. К ним подбежал Джек, помощник режиссера, и быстро прошептал: - Изабель, на сцену! - О-о! - простонала она, возвращая Терренсу опустевшую фляжку. - Все будет хорошо, - напутствовал ее он. Затем Терренс взял ее за плечи и вытолкнул из кулис на ярко освещенную сцену. Изабель услышала неясный гул зрительного зала. Да они же сейчас разорвут ее на клочки! Она мертвой хваткой вцепилась в бархат кулисы. - Нет! - Да! - рявкнул Терренс. совсем одна на огромном пустом пространстве, залитом светом софитов. Ее охватил ужас. Из черной глубины зала на нее смотрели лица - сотни, тысячи, миллион лиц! Она видела их словно сквозь туман. Откуда-то издалека, из другого мира, до нее донеслись слабые звуки музыки. Затем они умолкли, и наступила мучительная пауза. - Ты пропустила вступление, - зашипел из кулис Терренс. Вновь заиграл рояль, Изабель стояла как вкопанная, совершенно не представляя, что она должна делать. В зале послышались смешки. Аккомпаниатор отчаянно колотил по клавишам, повторяя вступление снова и снова. Наконец Изабель показалось, что она сумела уловить нужную фразу. Она глубоко вздохнула и принялась петь. Собственно говоря, пением это назвать было трудно. Вой мартовских котов на крыше, вечернее кваканье лягушек в пруду, скрип колес на телеге нерадивого хозяина с большим правом могли бы называться музыкой, нежели те звуки, которые издавала Изабель. Смех в зале нарастал, превращаясь в хохот, но Изабель, согретая содержимым заветной фляжки, не слышала его. Расхрабрившись, она отважно полезла в верхнюю октаву и завизжала, словно садовая пила. - Двигайся! Не стой как истукан! - донесся из кулис яростный шепот Терренса. Изабель неловко проковыляла налево, отчаянно выкрикивая текст песенки. Напрасный труд! В зале стоял такой шум, что перекрыть его не смог бы и артиллерийский полк. Ну, хватит! Пожар, зажженный бренди, продолжал бушевать в груди Изабель. Она презрительно взмахнула рукой в сторону публики и направилась к |
|
|