"Вольфганг Хольбайн. "Санкт-Петербург II" " - читать интересную книгу автора

бы жареным пахло. Люди давно уже привыкли к тому, что большинство подобных
сенсаций уже через несколько дней лопаются как мыльные пузыри. Выдумщиков,
готовых плести любые небылицы, лишь бы появиться на телеэкране,
тьма-тьмущая".
Но сказать себе, что ситуация все еще под контролем, и знать, что это
действительно так, - не совсем одно и то же. Лафайет слишком хорошо знал,
что этот, с сумасшедшими глазами, сказал правду..
Потому что одним из организаторов был не кто иной, как он, собственной
персоной. К тому же опасность разоблачения угрожала в первую очередь
именно ему.
Известно ли им что-нибудь о нем: кто он, чем занимается? Есть ли у них
компромат на него? Если даже и нет, одно их присутствие здесь угрожать
ему, может все погубить.
- Сэр? - обеспокоено напомнил о себе Перкинс, но не получил ответа.
- Да? - спросил Лафайет, все еще погруженный в свои мысли. Похоже было,
будто он просыпается после кошмара и медленно приходит в себя.
- Каковы будут ваши указания? Будем ли мы что-то предпринимать? - он
слегка наклонился к послу. Перкинс еще никогда не видел своего начальника
в подобном состоянии и рискнул спросить: - Вам нехорошо, сэр?
Лафайет усилием волн справился с собой. Он должен владеть собой. Он не
должен выдавать своих мыслей, иначе Перкинс, этот честолюбивый молодой
карьерист, чего доброго, еще заподозрит что-то неладное. Он поставил
адъютанта на место взглядом, действие которого было тысячекратно
проверено, - взглядом, заставившим того вытянуться в струнку.
- Нет, - заверил его Лафайет, - все в порядке. Просто я погрузился в свои
мысли.
Из осторожности Перкинс не стал узнавать, что это за мысли. Может быть,
что-то личное, о чем Лафайет еще ни разу не проронил ни слова. Он был
человеком, который четко разграничивал служебные дела и личную жизнь. Если
она вообще у него была. Перкинс хорошо понимал, что практически ничего не
знает о своем шефе, хотя проработал у него в подчинении утке около четырех
лет и общался с ним больше, чем кто-либо другой.
- Скажите, Перкинс, - Лафайет откинулся в кресле, сложил руки на животе и
посмотрел на подчиненного, - что бы сделали вы?
- Я, сэр?
- Да, вы! Не будьте же так непонятливы. Как вы оцениваете ситуацию? И что
бы вы предприняли на моем месте?
Перкинс мгновенно помедлил с ответом, ровно столько, чтобы не
злоупотреблять терпением своего начальника. Он был ошарашен. Таких
требований Лафайет никогда к нему не предъявлял. Напротив, единственное,
что до сих пор ему вменялось в обязанность, так это неукоснительное и
бескомпромиссное выполнение всех приказаний начальства. Лафайет не считал
инициативу своих подчиненных допустимой, и ничто не могло донести его так
быстро до белого каления, как неуместные советы при принятии им решении
или - хуже чего уж не бывает - если очи вдруг вздумают действовать по
своему усмотрению. Этими своими качествами он полностью соответствовал
требованиям старой школы офицеров и начальников, которой славилась
Звездная Империя Сардэя по всему витку спирали Галактики.
- Ну, - начал Перкинс, - во-первых, следует констатировать, что этот
крейсер был похищен заключенными и использован ими для побега. При этом не