"Николай Хохлов. Право на Совесть " - читать интересную книгу автора

в подполье. Это было счастьем и для Москвы и для нас - четырех артистов
эстрады, наскоро приспособленных к разведке.
Уединенная жизнь в штаб-кваптире, хотя и сдобренная салом и консервами,
надоела нам довольно быстро. Мы не видели особенного зла в том, чтобы выйти
немного в свет. Видно, уроки "дяди Пети" не предусмотрели всех случаев,
когда конспирация необходима. Мы стали часто посещать ресторан Центрального
Дома Работников Искусств, где еще можно было за коммерческие цены не только
хорошо пообедать, но даже и прилично выпить. Держались мы, конечно, всегда
вместе и вели себя в соответствии с вызубренными правилами конспирации. Наш
таинственный и, в сущности, подозрительный вид, был быстро подмечен острыми
глазами завсегдатаев ресторана - московскими артистами и художниками. Друзья
и знакомые, артисты эстрады все чаще и чаще заходили к нам на штаб-квартиру,
посидеть в тепле, поиграть в покер на пуговицы и выпить стакан, немного
странного на вкус, но все же не по-военному вкусного, чая.
Разговаривали о том, о сем, и только, когда Нинин друг-саксофонист
начинал подтрунивать над нашей таинственной дружбой вчетвером, Нина сурово
обрывала его, добавляя неизменно значительным тоном: "Давай, о 6 этом не
будем говорить..."
Но "об этом" узнавало все больше людей.
Уже в декабре Михаил Борисович решил принять от нас обратно
"оперативный фонд". Когда оставшаяся сумма была подсчитана, он схватился за
голову и спросил убитым голосом:
- Куда нее вы ухнули такую массу денег?
- Расходы по конспирации, Михаил Борисович, - почтительно ответили мы.
- По к-о-н-с-п-и-р-а-ц-и-и? - расхохотался Михаил Борисович. - Это
вы-то - конспираторы? Да вся Москва знала, что вы связаны с разведкой! Ваше
счастье, что немцы до Москвы не дошли. Болтались бы вы все четверо в первые
же двадцать четыре часа на ближайшем фонаре.
Но группу нашу он пока не распустил. Видно его служба все обдумывала,
кого из нас и как можно использовать в изменившейся обстановке.
Наверное именно для этого привез к нам однажды Михаил Борисович своего
начальника.
- Познакомьтесь, товарищи, - это Павел Анатольевич!
Михаил Борисович почтительно посмотрел в сторону моложавого
темноволосого человека среднего роста с внимательным взглядом больших черных
глаз из-под нависших мохнатых бровей.
Мы сразу почувствовали, что речь идет о высоком начальстве. Мы не
разбирались в форме и званиях НКВД, но красный ромб на зеленых петличках его
гимнастерки внушил нам почтение.
Он умел держать себя и знал, как нужно разговаривать с людьми, чтобы
подавить их своей выдержкой, отточенными манерами, тихой, взвешенной речью
большого и умного начальника. И он действительно был большим начальником,
генерал-майор государственной безопасности Павел Анатольевич Судоплатов,
руководитель Партизанского Управления НКВД СССР, хозяин специальных отрядов
в немецком тылу. Он знал цену подчеркнутой простоте, которую могут разрешать
себе люди, имеющие силу. Он посмеялся вместе со всеми рассказам Сергея о
наших похождениях и о войне с местным домоуправом, посоветовал вести себя
поосторожнее, особенно не расконспирироваться и, в основном, больше
послушав, чем поговорив, отбыл в ту же неизвестность, откуда появился.
Но не надолго.