"Клаус Хоффманн, Бернд Роггенвальнер. Южная трибуна " - читать интересную книгу автора

- Ну и сколько ты их уже написал? - спросил парень, стоявший в очереди
впереди. В первый момент Калле даже не понял, что тот имеет в виду.
- Пять, - ответил он. - Но это помимо биржи труда,
- Кем же ты собираешься стать?
- Автомехаником! А ты?
- Тоже. Но я уже написал восемнадцать предложений. И все впустую.
Думаю, нам и сегодня ничего не улыбнется. В одном месте меня почти что уже
взяли. Но у меня по математике за полугодие двойка. И они отказались.
- Чушь собачья! Зачем им математика, если ты просто собираешься чинить
автомобили?
- Сам не знаю. Но факт.
- Следующий, пожалуйста, - произнесла симпатичная сотрудница, и
собеседник Калле направился к двери. Через мгновение он вышел.
- Черт возьми, - негодует он, - оставил дома бумажник. Документы и все
прочее. А эта бабка требует, чтоб я показал удостоверение.
Калле и не подумал посочувствовать, он рад, что настал его черед.
- Садитесь, - Пригласила женщина в вельветовых джинсах. - Моя фамилия
Хойбнер.
- Шварц, - представился в свою очередь Калле, в глубине души сочтя
процедуру идиотской. "Меня зовут Калле" - это было бы куда проще.
Пока сотрудница роется в бумагах, Калле размышляет, какое может быть у
нее имя. Ей подходит Петра, а вообще скорее всего...
- Как, вы сказали, ваша фамилия?
- Шварц, Карл-Хайнц Шварц, - повторил он.
- Сожалею, но вторая половина алфавита в 246-й комнате. У нас только до
буквы "Р".
- Это как же? Я ведь в очереди отстоял.
- Пройдите, пожалуйста, в 246-ю комнату. Ничем не могу вам помочь.
Это прозвучало вежливо, но четко, так обычно говорят люди, стремящиеся
побыстрее от тебя отделаться. Калле хотел сказать что-то еще, но понял, что
не имеет смысла.
- До свиданья, - буркнул он уже почти из-за двери. Выходит, надо
начинать все сначала.
"Скорее всего ее зовут Ингеборг", - подумал он, пристраиваясь седьмым в
соседнюю очередь. "Ингеборг" - так в их компании называют недотрог.
Какое все-таки свинство. А может, они вообще не дают консультаций,
гоняют просто людей туда-сюда, ведь работы для всех все равно нет. Калле
вспомнил парня, с которым только что разговаривал. Восемнадцать предложений,
и никакого успеха.
- Отправляйся лучше сразу на биржу. Что я скажу соседям, если ты
окажешься совсем без работы - так напутствовала его мать.
"Должно быть, у нее свои проблемы", - подумал Калле.
Когда-то давно безработица была такой же большой, Калле знает это из
истории. Примерно в тридцатом году. Потом пришел Гитлер и всем дал работу.
Калле подумал о Грайфере. У того всегда загораются глаза, стоят только
заговорить о нацистах.
"Вообще-то Гитлер был порядочным дерьмом, - размышляет Калле, - он
начал войну". А Калле совсем не хочет войны. Какая-нибудь небольшая стычка,
куда ни шло. Но война, ну уж нет.
Еще трое, потом его черед.