"Йоахим Хоффманн. История власовской армии " - читать интересную книгу автора

надеяться на успех? Как ясно из слов Трухина, эта надежда покоилась в первую
очередь не столько на реальной силе формирований, сколько на силе
политического и пропагандистского воздействия, которой, по их мнению,
обладали дивизии РОА. В 1943 году, излагая первые соображения о формировании
РОА, Власов, прекрасно знавший обстановку в советской армии, исходил из
того, что даже "относительно ничтожное применение силы" повлечет за собой
"действенную работу по разрушению Красной армии и ближнего тыла"*. При этом
он заявлял о готовности представить "подробный план", который поможет "в
относительно короткий срок нанести чувствительный урон противнику, а то и
вовсе сокрушить его... на престижном Ленинградском фронте, в районе
Ораниенбаума, Петергофа, Кронштадта[27]. Власов явно намекал на то, что даже
высшие офицерские круги Красной армии втайне симпатизируют идеям
освобождения. Об этом говорил также взятый в плен в декабре 1941 года
генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, командующий 19-й армией и всей группировкой
сил, попавшей в окружение под Вязьмой. В 1943 году Власов предлагал
"установить связь с руководителями Красной армии и функционерами советского
правительства", которые могли бы сочувствовать Освободительному движению. Он
не раз упоминал о существовании тайного "Союза русских офицеров". По словам
доверенного лица Власова Сергея Фрелиха, Власов говорил: "Я был в
приятельских отношениях с большинством генералов, я точно знаю, как они
относятся к советской власти. И генералы знают, что мне это известно. Нам
нет нужды притворяться друг перед другом"*. Как выразился в то время доктор
Крегер, "Власов и его люди понимали, что повстанческие настроения носятся в
воздухе... может, они знали и больше, но молчали"[28]. По-видимому, в 1944
году Власов и его соратники еще лелеяли надежды такого рода. Так, Власов,
вероятно, связывал определенные расчеты с командующим 2-м Белорусским
фронтом маршалом Советского Союза К. К. Рокоссовским, с которым был хорошо
знаком по прежней службе. Один авторитетный сотрудник Главного управления
пропаганды КОНР объяснял: "Когда я сидел в Московской центральной тюрьме,
Рокоссовскому выбили зубы. Неужели вы думаете, что он простил это
Сталину?"[29]* (В этой связи интересно отметить, что в своих воспоминаниях
"Солдатский долг" (Москва, 1980) Рокоссовский, в отличие от других советских
военачальников, полностью воздерживается от каких бы то ни было высказываний
о Власове.) И не случайно адъютантом командующего 1-й дивизии,
генерал-майора С.К. Буняченко был лейтенант Семенов, сын генерала, как будто
служившего в штабе 2-го Белорусского фронта[30]. Кстати, загадочная история
о том, как генерал советской военной администрации в Германии организовал
после войны расследование относительно лейтенанта Семенова, погибшего в мае
1945 года в стычке с СС и похороненного в деревне Козоеды, представляется
весьма достоверной[31].
Оптимизм руководителей Освободительного движения мог бы показаться
неоправданным, если бы он не подкреплялся постоянно практическими
доказательствами. Так, уже в 1943 году оказалось, что всякий раз, когда
русские формирования вступают в бой с частями Красной армии, противная
сторона проявляет явную нервозность. В качестве примера приводилось
наступление бригады "Дружина" на центральном участке Восточного фронта в
1943 году: "Они бросились вперед с криками "ура", - говорится в донесении, -
и как только красноармейцы поняли, что это наступают русские, власовцы, они
тут же сдались"[32]. Примечательные события происходили в районе 1-й
казачьей дивизии (15-й Казачий кавалерийский корпус), которая с 1944 года не