"Эбби Хоффман. Сопри эту книгу (инструкция по выживанию в тюрьме) " - читать интересную книгу автора

Джесон Эпстайн был в издательстве Рэндом Хаус27 моим наставником. Умница, он
пустил в народ, если даже не сам изобрел, формат "качественного" издания в
мягком переплете. Что касается всей этой книгоиздательской катавасии, то
Джесон знает в этом деле все, что нужно и можно знать. Он постоянно пребывал
в Чикаго, где писал книгу о процессе28. "О чем она?"- не раз спрашивал я
его. - "Да так, какая разница, о чем",- отвечал он, сетуя, что Западная
цивилизация быстро идет к концу: ее засасывает в топких рисовых полях
Вьетнама. Он понимал, что на книжном рынке не осталось интереса к глубокой
прочувствованной мысли. Читатели подсели на "экшен". Это он с женой Барбарой
предложил, чтобы "Нью-йоркское книжное обозрение" поместило на обложке
рецепт "коктейля Молотова". Отчаяние охватило литературную элиту Восточного
побережья, и Джесон его олицетворял - вечно углубленный в себя мэн, живая
иллюстрация того, что во многой мудрости много печали. Один из тех, кто
научился быть выше собственных принципов.
Ну, что новенького собираешься написать? - спросил он меня, вытянув шею из
галстука-бабочки. "Джесон, я собираюсь написать книгу, которую никто никогда
не опубликует", - сказал я ему. Он так и расхохотался: "Эбби, ты можешь
помочиться на лист бумаги, и всегда найдется издатель, который его вылижет
языком". Джесон и Рэндом Хаус сами предложили мне заглавие: "Сопри эту
книгу". Когда-то я уже помещал эти три слова на заднюю обложку "Нации
Вудстока", и когда первая сотня тысяч экземпляров поступила в продажу,
книготорговцы просто взбесились. "Подбивай их обворовывать банки, телефонные
компании, кого угодно, но только не меня", - завопили они хором. При
допечатке тиража Рэндом Хаус убрал дразнящий призыв. Это шло вразрез с
контрактом, и я выразил свое недовольство в недвусмысленных выражениях.
Слова вернули на обложку - и снова развонялись книготорговцы. Тираж
допечатывался не то девять, не то десять раз, на одних дополнительных
тиражах призыв стоял, на других нет - в зависимости от того, какая из сторон
вопила громче. Эта стычка возбудила во мне вкус к доброй сваре. Никому не
позволю подвергать цензуре заглавие! Итак, новая книга начиналась с названия
и с вызова. Мы подписали контракт. Впереди у меня был год, посвященный
писательству и научным исследованиям.
Я ездил по городам и весям, опрашивая бывалых и тертых людей, бродяг в
бегах, наркодилеров, уклоняющихся от призыва "косильщиков", частных
детективов, членов сельских коммун, дембелей, "деятелей" всех мастей и
магазинных воришек. Каждый раз, встречая людей, живущих на задворках
общества, я расспрашивал их о рецептах доброго мошенничества и махинациях
ради выживания. Люди обожают рассказывать, как они облапошивают
истэблишмент.
Некоторые исследования отличал оригинальный подход. Однажды мы славно
погудели с группой независимых телевизионщиков из Нью-Йорка Video Freex29.
Когда мы хорошенько приторчали, я спросил их, позволяют ли технические
возможности врезаться в программу телевещания. Любопытство разгоралось со
скоростью электронного луча в кинескопе. Было приобретено оборудование,
проведены пробные прогоны, и однажды вечером, когда Дэйвид Бринкли30
приступал к разбору новостей, на экранах перед телезрителями района Сохо в
центральной части Манхэттена появилась занимающаяся любовью парочка. Эврика!
Сработало! Струхнув, видеочудики смотали оборудование и были таковы. Я
умолял их продолжить - ведь на наших глазах зашатался колосс на глиняных
ногах! Но напрасно: их оборудование и лицензия были им дороже жемчуга и