"Питер Хег. Тишина" - читать интересную книгу автора

угол.
Он знал, что на самом деле не получил никакого реального преимущества.
Ему не хватало музыки, чего-то окончательного. Он стал напевать. Женщина,
сидящая рядом с ним, отпрянула. Но разве можно было на нее обижаться. Он пел
фрагменты из начала Токатты ре-минор. Не той, дорической, а написанной Бахом
в молодости. Он нащупал лотерейный билет. Датская государственная лотерея -
явление удивительное. Выигрыши большие. Шансы выигрыша - один к пяти.
Процент выплат - шестьдесят пять. Одна из лучших лотерей в мире. Лотерейный
билет был утешением. Маленькое компактное поле надежд. Маленький вызов
вселенной. Этим лотерейным билетом он провоцировал Всевышнюю. Чтобы она
продемонстрировала, существует ли она на самом деле. Чтобы проявила себя в
виде выигрыша. Посреди безотрадной статистической апрельской невероятности.

3

Для обычного слуха и сознания Копенгаген со всеми своими предместьями
раскинулся в горизонтальной плоскости в разные стороны от центра города.
Касперу же всегда казалось, что город расположен на внутренней стороне
воронки.
Наверху, у края, там, где свет, и воздух, и морской бриз, шелестящий в
кронах деревьев, находятся Клампенборг и Селлеред, ну и, может быть, Хольте
и Вирум. Уже у Багсверда и Гладсаксе начинается спуск, а где-то в глубине
находится Глоструп. Над пустынями его скромных одноэтажных коттеджей
разносится клаустрофобическое эхо. Глоструп и Видовре - это преддверие
Амагера, а там уж и вовсе начинается фановая труба.
Знаменитая польская монахиня Фаустина Ковальская как-то сказала, что
если усердно молиться, то можно и в Аду устроиться со всеми удобствами.
Раньше Каспер всегда считал, что эта святая так говорила, потому что никогда
не бывала в Глострупе. Теперь он прожил здесь шесть месяцев. И полюбил эту
жизнь.
Он любил гриль-бары. Танцевальные школы джиттербага. Юных
последователей "Ангелов ада". Похоронные бюро. Колбасу для жарения в
витринах мясных лавок. Дисконтные магазины. Необычно освещенные палисадники.
Экзистенциальный голод на лицах, которые попадались ему на улицах, голод на
смысл жизни - ему самому это было не чуждо. И иногда это узнавание
совершенно противоестественным образом делало его счастливым. Даже сейчас,
на краю пропасти. Он вышел из автобуса на главной улице Глострупа,
невероятно счастливый, но ужасно голодный. Так больше продолжаться не может.
Даже Будда и Иисус постились лишь тридцать - сорок дней. И потом говорили,
что больше - это уже не смешно. Он остановился у китайского ресторана на
углу Сиеставай и незаметно заглянул внутрь. Сегодня работала старшая дочь.
Он вошел в ресторан.
- Я пришел попрощаться, - сказал он. - Получил приглашение. Из Бельгии.
Цирк Карре. Варьете "Зебрюгге". Потом американское телевидение.
Она склонилась над барной стойкой.
- Следующей весной я приеду за тобой. Я куплю остров. Поблизости от Рюу
Кюу. Построю для тебя пагоду. У журчащего источника. У поросших мхом скал.
Хватит стоять у фритюрницы. Мы будем смотреть, как заходит солнце, а я буду
импровизировать.
Он склонился к ней и запел: