"Григорий Гибивич Ходжер. Куку летели на юг (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

прёт куда-то.
- Нам, думаешь, спать не хочется? - накинулся на него Тимка. - Ты
что, особый? Эх ты, хлюпик! Все хорошие слова, которые про тебя я говорил
раньше, забираю назад. Я тебя, лентяя, терпеть не могу!
- Умника из себя корчит, - негодовал Николай. - Долю снизить - и
конец!
Пётр молчал, по лицу и не определишь, что у него на душе. Только
последние слова Николая, видимо, задели его. Он бросил быстрый взгляд на
него, краешки рта скривились, получилось что-то вроде улыбки. И опять я
увидел, что ему всё безразлично.
Через полчаса, когда мы плыли с сетями, он, позабыв о только что
полученной взбучке, мечтал об огромных сетях, которыми ловили бы гусей.
- Тогда не надо было бы ружей, дроби, порох не надо изготовлять, -
говорил он возбуждённо, как всегда, когда мечтал. - Потом, почему бы не
перегородить весь Амур большим заезком? На заезках выставлять вентеря, тогда
можно и спать сколько угодно, можно и гулять...
- Ты как хищник рассуждаешь, - ответил я сердито. - Тогда ни гусей,
ни кеты не стало бы на Амуре.
- На нас с тобой всегда хватит.
У меня не выходила из головы только что полученная им взбучка, бесил
этот дурацкий разговор о сетях, и я переменил тему разговора.
- Пётр, ты видел наш снимок в газете? - спросил я.
- Краем глаза видел.
- Ну как? Понравился?
- Так, ничего, но я бы не хотел, чтобы часто меня хвалили. А ты?
- Не знаю, но и плохого в этом не вижу.
- Скучно. Я вот не могу, чтобы меня долго ругали. Противно становится,
и я стараюсь что-то для других сделать. Меня перестают ругать и начинают
хвалить, но я терпеть не могу, когда хвалят. Это даже хуже, чем ругают.
Для меня это признание было неожиданным, я ничего не мог ответить и
промолчал.
- Надо жить, чтобы половину жизни тебя ругали, а половину хвалили, -
объявил Пётр.
"Тоже мне "философия", - подумал я.


7

Прошёл первый ход кеты, и для нас наступил отдых. Правда, он мало
походил на отдых, но, по сравнению с прежней горячкой, было много легче.
Днём мы теперь закидывали сети только два-три раза, ночью спали или делали
только по одному проверочному заезду. В общем - почти безделье.
А потом, когда на Амуре поднялся шторм, мы и в самом деле бездельничали,
сидели на стане, развлекались кто как мог. Одни дулись в неизменного
"дурака", другие стучали костяшками домино, и только немногие лежали на
нарах с книгами в руках. Мой напарник целыми днями лежал в постели,
отсыпался. Я предлагал ему книги, но они его отпугивали либо своей толщиной,
либо мелким шрифтом. Иной раз он раскрывал книгу, но, не прочитав и
страницы, мирно засыпал..
Однажды мы разговорились с нашим бригадиром Василием о Петре.