"Эндрю Ходжер. Храм Фортуны " - читать интересную книгу автора

широкий лоб и тонкие губы. Поверх туники он носил средней длины лацерну,
хотя было совсем не холодно.
При каждом шаге лошади о колено мужчины постукивал подвешенный на
правом боку тяжелый боевой меч легионера.
В нескольких футах за ним на сером грустном муле ехал приземистый
широкоплечий человек с закрывающими затылок угольно-черными волосами и
грубовато-хитрым лицом крестьянина. Его нежно-голубые глаза лениво
оглядывали окрестности. Через спину мула был перекинут большой мешок, а на
поясе мужчины висел обоюдоострый охотничий нож.
Первого путешественника звали Гай Валерий Сабин, второго - просто
Корникс. Первому шел тридцать третий год, второму - двадцать восьмой. Первый
до недавнего времени служил трибуном в Первом Италийском легионе в Лугдуне,
второй зарабатывал на жизнь в качестве его слуги. Первый был римским
всадником не очень знатного рода, второй - галльским земледельцем, которого
судьба забросила далеко от родных мест.
Ночевали они в Аосте, в городской гостинице; на рассвете снова
пустились в путь. Днем задержались на два часа в Стабуле, плотно перекусили
и отдохнули в придорожном трактире. А потом продолжили свое неторопливое
путешествие, равномерно, как клепсидра песок, поглощая милю за милей.
Сейчас уже близился девятый час вечера. Густо-черная альпийская ночь
плотным одеялом спускалась с неба, цепляясь за горные вершины, накрывая
перевалы и оседая в ущельях. Становилось прохладнее.
- Господин! - Корникс тронул пятками своего мула и поравнялся с лошадью
Сабина. - Господин, мы, что, до утра так будем ехать?
- А тебе бы только поспать да пожрать, - буркнул римлянин. - Что там
говорил тот парень в Стабуле? На тридцать восьмой миле, кажется, должна быть
гостиница. Мы как раз проехали тридцать пятый камень.
Корникс вздохнул. Он не привык к длительным конным переходам, его ноги
и задница уже совсем онемели.
Сабин чуть повернул голову и насмешливо посмотрел на слугу.
- Не будь таким хмурым. Лучше поблагодари богов, что этот день
наконец-то заканчивается. Я с самого утра жду каких-нибудь неприятностей.
- Почему? - удивился Корникс. - По-моему, день как день. Даже вполне
приятный.
- Шестнадцатое июля, - мрачно объяснил Сабин. - Самый несчастливый день
в году.
- Разве? - хитро улыбнулся слуга, видимо, что-то припоминая. - По мне,
то как раз наоборот.
- Тьфу, - со злостью сплюнул на землю римлянин. - Я и забыл. Ты же
галл, и для тебя сегодня действительно неплохой денек. Четыреста лет назад
твои предки здорово отлупили моих в битве у Аллии.
Корникс так распух от гордости, словно это он тогда командовал
галльской армией.
- Да, было дело, - важно сказал он.
Сабин, страдая от уязвленного патриотизма, хотел достойно ответить, но
ничего соответствующего в голову не приходило. Они уже проехали почти два
стадия, когда трибун, наконец, нашел, что сказать.
- Зато потом Юлий Цезарь разделал вас, как боги тиранов. Мой дед служил
у него и - будь уверен - многих галлов он отправил к Плутону. При осаде
Алезии его наградили золотым венком, за то, что он первым поднялся на стены