"Энвер Ходжа. Хрущевцы (полит.)" - читать интересную книгу автора

советские собирались оказать нам, спросил меня, улыбаясь:
- Ну а сами албанцы, будут ли они работать?!
Я сразу понял, почему Сталин сказал это: Два-три дня до этого мы долго
спорили с Микояном относительно нашего экономического положения и наших
запросов советскому руководству о помощи. Микоян обрушился на нас
оскорбительными словами в связи с нашим положением и нашими делами и до того
опустился, что заявил нам: "Вы основываете свое развитие только на помощи
извне!".
- Нет, - возразил я ему.- То, что вы говорите, неверно. Мы трудимся
денно и нощно, отказываем себе во сне, но ведь у нас условия и трудности
таковы. - И я говорил ему о том, как в Албании неустанно и самоотверженно
трудятся рабочие, трудящееся крестьянство, молодежь, женщины, весь народ - и
стар и млад.
- Ну вот, -отступил купец,- вы хотите создать индустрию. Индустрия для
вас дело трудное, к тому же вам негде приобрести ее, кроме как за границей,
у нас. Занимайте силы в сельском хозяйстве, улучшайте жизнь деревни, не
добивайтесь развития одной только промышленности.
Долго мы спорили с армянским торговцем и, как всегда, он закрыл беседу,
сказав: "ладно, доложу руководству". Фактически Сталин согласился со всеми
нашими запросами, он ни в данном случае, ни позднее не делал нам замечаний,
подобных замечаниям Микояна. Тем не менее, последний свой яд против нас
излил и перед Сталиным.
Со всеми нашими экономическими делегациями Микоян обращался как
перекупщик.
Нам нечего давать вам, вы просите много кредитов. Мы не можем помочь
вам строить рисоочистительный завод, цементный завод и др., - говорил он
нам, хотя мы просили самых минимальных кредитов, которых лишь можно просить.
Наша скромность и наше стеснение при запросах являлись чертами,
характеризующими многострадального бедняка, знавшего цену поту и труду,
понимавшего и колоссальные нужды испепелившегося во время войны Советского
Союза, и его международные обязательства. Путь к сооружению у нас
большинства фабрик и других объектов, которые были предоставлены нам в
кредит и которые у нас строились, был открыт еще при Сталине. Тщетно
объясняли мы Микояну бедственное положение нашей страны, которая не получила
в наследство от буржуазии ни единой фабрики и которая во время войны была
сожжена и испепелена и не имела ни одного трактора для обработки земли,
поэтому неправильно было ставить нас в один план с Восточной Германией,
Чехословакией и т д. Однажды я здорово поспорил с Микояном, так как он стал
упрекать меня в том, что наши коровы давали по 500-600 литров молока в год.
- Зачем они вам? - сказал он - Режьте их!
Разгневанный, я отвечаю ему:
- Мы никогда не встанем на путь убоя скота, мы будем лучше кормить их и
улучшать их породу. Вам надо знать, что у нас не то что скот, но даже люди
не едят досыта.
- У нас одна корова даст .... - кичливо сказал он и стал перечислять
столько-то и столько-то тысяч литров молока.
- Вы уж простите меня, - ответил я ему, - вы старый деятель советского
государства, так что, наверное, знаете: давали ли ваши коровы сразу же после
Октябрьской революции, в 1920 или 1924 годах, столько молока, сколько дают
они сегодня?