"Иоанна Хмелевская. Золотая муха" - читать интересную книгу автора

Вальдемар с сомнением глянул в кухонное окно, выходящее на юг. в
сторону залива.
- Да нет, надежды особой нету, но я бы лично поостерегся ехать на
машине.
- Ну, раз уж вы так говорите, значит, того и гляди - покажется вода.
Уж я-то прекрасно знала, что если бы кто и рискнул проехать на машине
через подтаявший залив, так только Вальдемар. Когда лед был толстым и
крепким, по нему раскатывали все, кому не лень. На чем попало: на
мотоциклах, джипах, грузовиках, я уже не говорю о банальных легковушках.
Ведь напрямую, через залив, до Толкмика и Фромборка было гораздо ближе, чем
вкруговую, по морскому берегу, - всего-то пятнадцать минут езды вместо
полутора часов! Да и до самого Эльблонга дорога тоже намного сокращалась.
Жители косы уже несколько лет зимой именно так добирались до материка,
причем для водителей езда по этой "автостраде" была еще и дополнительным
развлечением, каждый старался показать, на что способен. Кто выписывал на
льду замысловатые фигуры, кто с разбегу сигал через торосы, устраивались
всевозможные соревнования и конкурсы. Вальдемар с малолетства принимал в
них участие и всегда старался быть первым. Так продолжалось до тех пор,
пока лед не делался совсем тонким. Наверняка и в этом году Вальдемар
последним проехал по нему.
Через два дня и вправду с залива донеслись звуки выстрелов, его
поверхность изменила цвет, куда-то подевалась белизна, и на серо-голубой
глади возвышались лишь взгромоздившиеся друг на друга льдины, между
которыми отчетливо просматривались трещины. У берега вода начала уже
довольно выразительно хлюпать, а в порту у лодок засуетились рыбаки. Однако
море оставалось в прежнем виде.
Тоскливо обозревала я полярный пейзаж, бродя одна-одинешенька по
пустынному берегу. Тоскливо мне было не только из-за пейзажа. На сердце
лежала тяжесть, ибо я совсем недавно рассталась с мужчиной своей жизни, и,
похоже, навсегда. Сюда, на косу, я прибыла, чтобы немного утешиться, ведь
море всегда было лучшим лекарством от сердечных невзгод. Но сейчас
целительное море было непохоже на себя, вот и приходилось слоняться по
берегу, спотыкаясь на обледенелых ухабах и ямах, в ожидании, когда же море
примет обычный вид. И дослонялась-таки! Угодила ногой в обледеневшую
расщелину и от боли опомнилась. Немного постонав и обозвав себя словами,
которые в прежние времена считались непечатными, я решила - хватит! Хватит
с меня сердечной терапии, завтра на пляж ни ногой, устрою себе отдых.
Уж не знаю почему, но как-то так получается, что я всю жизнь принимаю
на редкость идиотские решения.
На следующий день я позволила себе поваляться в постели, встала
попозже и, кажется, даже позавтракала. Потом оделась и отправилась в
магазин.
Вернулась где-то к часу, и сумка с покупками выпала у меня из рук. Я
услышала... Сначала даже подумала - ослышалась или перестала понимать
польский язык. Вальдемар висел на телефоне и торопливо созывал братьев на
янтарь.
В прихожей, у лестницы, по которой я собралась подняться, стоял Мешко,
сын Вальдемара, которого я знала чуть ли не младенцем.
- Что происходит, Мешко? - не помня себя заорала я. - Какой янтарь?!
Ведь море же замерзло до горизонта!