"Иоанна Хмелевская. Бега" - читать интересную книгу автора

никогда в жизни не выдал даже крохи сведений о том, в какой форме лошади и
какие у них шансы, о пари, заговорах и интригах; сам он не играл, игрой
совершенно не интересовался, чем и славился много лет. Никого не касалось,
тут Еремиаш или нет.
Я добралась почти до дверей конторы, когда из них выбежал маленький
мальчугашка. Должно быть, местный. Я его поймала.
- Слушай, не знаешь, где пан Еремиаш? - - Нет, - ответил мальчуган. -
Ну да. Не знаю. Был и ушел куда-то.
Он тяжело дышал, дрожал и бросал во все стороны перепуганные взгляды.
Я с удивлением сообразила, что этот ребенок смертельно испугался чего-то.
Он оглянулся на двери здания, вырвался у меня из рук и удрал. Помчался он
в сторону лошадиных боксов. Я неуверенно заглянула в двери, все еще думая,
что же он там мог увидеть такого страшного, но увидела только двух
выходящих оттуда мужиков. Одного из них я знала.
- Скажите, Панове, вы, случаем, Еремиаша не видали? - спросила я
безнадежно.
- Еремиаша? Да ведь вроде как он только что был, а? - ответил тот,
кого я знала.
- Был да сплыл, - поправил его второй. - Кажется, он на конюшнях.
Я вперлась еще в весовую, куда посторонним лицам вход был воспрещен,
и убедилась, что Еремиаша и там нет. Времени искать его на конюшнях у меня
не было, поскольку конюшни занимают площадь свыше ста гектаров. Жокеи
выходили с седлами, двое на минутку остановились, я оказалась у них за
спиной и услышала всего три слова:
- Почему? - спросил один с явным удивлением.
- Василь велел, - буркнул второй.
Жокеев я видела со спины, поэтому узнала их больше по цветам камзола,
чем по фигуре. Сарновский и Бялас. Едут прямо сейчас в первом заезде.
Директоров не было. Еремиаша не было. Руководитель бегов блуждал
где-то в голубой дали. В конце концов меня это рассердило, нет так нет, у
меня и так много дел, а тут бегай за административными работниками! Могу и
подождать, вместо того чтобы заниматься оповещением кого следует. Я
посмотрела на фонтан - там не было ни живой души, царило полное
спокойствие. И я переключилась на лошадей.
Плохо, видимо, переключилась, потому что забыла про эту чертову
Эйфорию. Может быть, еще продолжала рассеянно следить, не появится ли
директор, а того все не было. Я окончательно сформулировала мнение о себе
самой, поднялась, проверила, не появился ли директор, и с мрачной
решимостью принялась использовать в собственных интересах то, что знала о
Дерчике, в той мере, какая была мне доступна.
Флориан, на котором должен был ехать Дерчик, а поедет старший ученик
Гоморек, носил номер четыре и выглядел замечательно. Я решила играть его с
тремя другими лошадьми, триплета я изменить уже не могла, первый номер мне
испакостила Эйфория, но последовательностями я еще могла исправить ошибку.
Фавориткой во втором заезде была Целия, первый номер, из конюшен расползся
слушок, и вся общественность рванулась ставить на Целию. Чихать я хотела
на Целию, она мне никогда не нравилась, а ко всяким сплетням у меня
испокон веку иммунитет. Я упрямо поставила на то, что хотела, и наконец
смогла спокойно усесться, поглядывая одним глазом в сторону директорских
кресел.