"Иоанна Хмелевская. Версия про запас" - читать интересную книгу автора

аттестат, рассталась с девочкой всего два года назад. Должна же она ее еще
помнить!
И она помнила.
- Это был такая... - классная руководительница замялась, - странная
девочка. Знаете, я хотела сказать "несчастная", но такое определение ей не
подходило. В ней было что-то, что не поддавалось несчастью, она не
вызывала жалости, хотя жизнь у нее была ужасная. Я абсолютно верю тому,
что она мне рассказывала. Она пришла ко мне как-то - она тогда училась в
девятом классе - с просьбой о помощи. Девочка получила двойку по физике,
да и замечание ей вписали в дневник, потому что читала на уроке. Казя была
в отчаянии и рассказала мне, как ей живется у тетки. Тетка, очевидно, была
очень неуравновешенной особой как умственно, так и психически, мне
кажется, что ее можно назвать моральной садисткой, и Казя была готова
сбежать или броситься в Вислу, но только не показывать ей дневника с
замечанием. У нее никогда не было замечаний, она хорошо училась. Она
объяснила мне, что тетка в жизни не купила ей ни одной книжки. Казя читала
те, что были в доме; видимо, они остались от ее родителей, но и тут тетка
чинила ей препятствия. Обязательную да и прочую литературу Казя брала у
одноклассниц, но ей было запрещено приносить книги домой, поэтому читала в
школе и умоляла ее за это не наказывать. Клялась, что больше никогда не
будет читать на уроках, а эту книжку ей надо было быстро отдать, потому
она так глупо поступила. Это были ее собственные слова. Пусть пани
Пистракова позволит ей ответить и исправить двойку, иначе ей житья не
будет. Я пошла Казе навстречу, поговорила с пани Пистраковой, замечание
было вычеркнуто с припиской, что оно внесено по ошибке. Разумеется, я
навела справки... В нашей профессии мы сталкиваемся с разными детьми, и
проверки необходимы. Оказалось, что ни одна девочка никогда не была у Кази
дома и Казя никогда не была ни у кого в гостях. У нее никогда не было
денег. Девочки покупают себе всякие пустяки, украшения, сладости, Казя -
никогда. В этом уже было что-то ненормальное. В то же самое время возник
вопрос о рисовании. Казя была исключительно способной, рисовала
великолепно, с пониманием, с вдохновением. Ею заинтересовалась пани
Яребская, учительница рисования. В приватной беседе она сказала мне, что
как художник Казе в подметки не годится. У нас были дополнительные уроки,
пани Яребская давала их бесплатно, ну и я поспособствовала, чтобы девочка
их посещала, стала соучастницей в обмане, нестрашном правда. Казе пришлось
сказать тетке, что ей добавили уроков и приходится оставаться в школе
дольше на час или два. Только таким способом девочка и могла учиться
рисованию. После школы она собиралась поступать в Академию художеств...
Я нарисовала в своем воображении образ Кази. Я видела и ее дом, и
тетку, правда, не в самом выигрышном свете и не в лучшем состоянии, но без
труда могла себе представить жизнь ребенка в таких условиях. Сначала
ребенка, а потом молодой девушки. Удивляло меня не то, что Казя не
показывается на Вилловой третий день, но то, что она вообще там
появлялась. Почему, Господи прости, ее тянуло к этой жуткой старухе?!..
- Пани Яребская в конце концов с ней подружилась, - продолжала
погруженная в воспоминания классная руководительница. - Она была молодой
женщиной, старше Кази, самое большее, лет на восемь... О фамилии в
аттестате зрелости ничего не знаю и, между нами говоря, не хотела знать.
Все школьные годы девочка проходила под чужой фамилией, могли возникнуть