"Иоанна Хмелевская. Свистопляска" - читать интересную книгу автора

Зигмуся за свой счет, причем в роскошном оформлении. И силой заставил меня
пообещать, что я это сделаю!
Нет, больше не выдержу, скорей, скорей отвязаться от Зигмуся, мне
просто жизненно необходимо передохнуть от него! Сыта по горло его
громогласными разглагольствованиями, этими бесконечными "да-да-да",
"только так, только так", "просто-просто жемчужина" (его творения, он
понимает, что мечет бисер перед свиньями, а что-что сделаешь?) и т.п. и
т.д. Езус-Мария, не вынесу больше! А еще при этом требовал, чтобы я
непременно смотрела ему в глаза, иначе он потеряет нить повествования. Я
не спятила только потому, что с самого начала переключила все внимание на
судака с пивом и старалась не слушать, о каких жемчужинах и бисерах своего
творчества втолковывал мне кузен во время нашей продолжительной беседы.
Если только можно назвать беседой этот непрерывный монолог-клекот.
Послушно поглядывая на Зигмуся, я старалась не видеть его,
останавливая взгляд на каком угодно постороннем объекте. За спиной Зигмуся
в приятном окружении цветов и зелени находился ларек, в котором продавали
янтарь. Будь на его месте куча навоза, я и то предпочла бы ее Зигмусю.
Несмотря на позднюю пору, ларек был открыт и у него околачивался
какой-то мужчина, внимательно разглядывая выставленный на продажу товар.
Время от времени этот человек отходил от киоска, прохаживался по тротуару,
любовался морем и столиками под тентом и опять возвращался к киоску. Лицо
его показалось мне знакомым, но сначала я лишь пялилась на него без всякой
задней мысли, ощущая в себе какие-то туманные подсказки памяти. В конце
концов память вывело из себя отсутствие реакции с моей стороны, и она
несколько разрядила туман. Тут меня осенило - ведь я же знаю этого
человека! Северин Вежховицкий!
Удовлетворенная память оставила меня в покое, теперь подключился
мозг. Он ясно и недвусмысленно заявил, что это чистой воды идиотизм.
Последний раз я видела этого человека более тридцати лет назад, и он
выглядел вот точно так же, как сейчас. Невозможно ведь, чтобы за тридцать
лет ни чуточки не изменился. Сейчас Северину было бы около восьмидесяти,
так я и поверила в этот феномен природы: гладкая кожа, черные волосы,
гибкие молодые движения. Впору показывать такого за деньги! Вздор, не
может быть!
Я уставилась на феномен природы, пустив мимо ушей эмоциональные
разглагольствования кузена. Вот мужчина опять остановился, обратясь ко мне
лицом. Да нет же, Северин Вежховицкий, он самый, хотя в это и трудно
поверить. Северина я помнила прекрасно, в детстве лет десять подряд
приходилось общаться с ним изо дня в день, и возненавидела я его страстно,
запомнив на всю оставшуюся жизнь. Так что же означает сейчас появление вот
этого типа? Двойник? Опять нонсенс, какой двойник, ведь другое же
поколение!
А раз другое поколение, подсказал разум, то это может быть сын того
Северина. Последний раз я видела сыночка, когда тому было лет десять, и
уже тогда он поразительно походил на отца. И вот теперь наверняка сын
Северина разглядывал янтарь в киоске и прохаживался передо мной по
тротуару. Не может посторонний человек обладать таким сходством, оно
фамильное. К тому же при такой оригинальной внешности...
- И что скажешь, что скажешь? - донесся до меня голос Зигмуся. - Твое
мнение, твое мнение? Говори же, говори же!