"Иоанна Хмелевская. По ту сторону барьера" - читать интересную книгу автора

непонятный шум. Теперь, поев, я могла и ему уделить внимание. Шум
доносился из-за окна. Я совсем раздвинула шторы и выглянула в окно.
В который уже раз за это утро я находилась на грани обморока и
удерживала себя от него лишь с превеликим трудом, понимая, что приводить
меня в сознание некому.
Не знаю, сколько времени я простояла у окна, тупо глядя на улицу вниз
и не веря глазам своим. Теперь-то уж я точно сплю и вижу кошмарный сон!
Нет, нельзя сказать, что я была совсем не подготовлена к страшному
зрелищу. Что значит вырасти в просвещенной семье, много читать и бывать за
границей! Доводилось слышать о самодвижущихся экипажах, я даже видела в
одном из заграничных журналов рисунок такого экипажа будущего, а однажды,
находясь у нас с визитом, пан Петруцкий целый вечер рассказывал о
повозках, что мчатся без впряженных лошадей. Многие его тогда маньяком и
фантазером называли, а он лишь снисходительно посмеивался и пытался
разъяснить способ устройства двигателей этих, как он выразился,
"аутомобилей". Значит, то, что в данный момент мчалось мимо моего окна по
улице, могло оказаться... не знаю, как поточнее выразиться... это могли
оказаться потомки тех самых "аутомобилей". А потомки эти, ни на что не
похожие, так и шныряли по улице, туда-сюда, один за другим. Некоторые
останавливались, из них вылезали люди! И все рычали и ревели. Не люди, а
экипажи эти самодвижущиеся. Не очень громко, потише, чем локомобили, но
поскольку их было множество - шум они производили изрядный.
И еще что-то происходило внизу, но остальную часть улицы от моих
взоров закрывали огромные кроны деревьев, из чего я заключила, что перед
моим постоялым двором тянется не просто улица, а один из парижских
бульваров.
Уж и не знаю, сколько я так неподвижно стояла в окне, не зная, что и
думать, да, к счастью, вдруг увидела внизу моего собственного кучера. Не
сразу его узнала, странная какая-то на нем была одежда, но, приглядевшись
хорошенько, узнала. Это же он, Роман! Роман крутился вокруг одного из
таких аутомобилей и вроде бы протирал его стеклянные части. Подумалось -
наверняка это окна механического экипажа, ведь и в моей карете были
стеклянные окошечки...
Господи, а что сталось с моей каретой?! Куда подевались лошади?
Не долго думая, я решила спросить об этом слугу, ответственного за
них. Уже зная, что в комнате не найдется колокольчика и вообще нет
возможности обычным способом вызвать прислугу, я распахнула окно, которое
и без того было приоткрыто, и громко позвала Романа. Он как-то сразу
расслышал в городском шуме мой голос.
Подняв голову и узрев меня в окне, Роман вежливо поклонился. Я жестом
велела ему подняться ко мне.
Минуты через две Роман уже был в моей комнате.
- Что все это означает? - спросила я, стараясь, чтобы голос
прозвучал, как обычно, сдержанно-сурово, но, боюсь, на сей раз мне это не
удалось. Сама почувствовала - получилось как-то жалостливо.
Кучер был удивлен. И кажется, попытался снять с себя вину.
- Так я же сменил колесо, - вроде бы оправдывался он. - Теперь мы
можем ехать, как только ясновельможная пани того пожелает, ведь колесо
отлетело...
- Где мы находимся? - резко перебила я непонятные разглагольствования