"Вовша Хмелев. Вчера ходил на почту..." - читать интересную книгу автора

штуки той, купца Пипкина, не хватило. А боле прижать никого в тайге не
нашлось".
Тут вскакиват сенатор Задеришенский. "Мздоимцы! - кричит. - А сами-то чо,
заробить на заплатки слабо было?"
"Помилуй, сударь, - отвечат Васьша. - Наше Горное правление - организация
буджетна. Все, чо ни заробим, все вам в буджет шлем. А уж от вас чо
отколется, то и нам, сирым. будет. Да уж давненько на Урал ничо не
отскакивало. Задержка, так скать, зарплаты..."
"А мы посылали!" - кричит Задерищенский.
"Видать, не по тому адресу," - отвечат Васьша.
Тут и сенатор Елкин-Мочалкин встрянул с ехидинкой: "А ето вы со
всеми-таки смекалисты делаетесь, когда портки продерутся? Небось. с Акишки
Демидова хрен чо, в смысле взятки, стрясли!"
А Васьша отвечат: "Больно евоный хрен нам нужен - и ами не без
инструменту будем. А нащет взяток - правда ваша. Спасу от Демидова нет -
все несет и несет... То людишек попросит - робить у него некому, то угольку
ему дай - сам не запасся, то горушку ему пожертвуй - больно железом
богата... А за то все норовит взятку всунуть да половчее!.. Но мы, истинный
хрест, не берем. потому как государева служба для нас попередь приватного
интересу. Тут уж либо служи. а нет - так в остроге тужи".
"Верно, верно, - закивали сановитые, - Или государю, или сатане. Иного
никак и быть не могет!" Посмотрел царь Петр на тако согласие меж емями и
пытат своих-от: "Ну что, как решение примем по Татищеву? Оправдаем к
едреной матери, или - того етого?.." Заерзали князья-бояре, запотели. "Кого
оправдам? Кого? - завякали. - Ему, Татищеву, волю дай, дак он тут таких
сказов наскажет - выйдет, будто он и не Васьша вовсе, а шестикрылый
Серафим... Четвертовать его, а то и вовсе - колесовать да башку на пику!"
А в этот момент в аккурат царский повар нос из-за трону кажет: "Мин хер,
обед поспел. Прикажете разливать?"
"Эк ты вовремя, братец! - вскричал Петр Лексеич. - Вот мы чичас на Васьшу
Татищева с другой колокольни глянем... Нут-ко, айда все в столовую!"
Сенаторы да князья в тувалет побежали - руки мыть. А Васьша как был, так
и за стол сел. Сидит себе и за обе щеки плетет. Салат? Ага. Растегайчик - и
етого. Рассольничек? Двойну порцию, пожалуста.
Смотрит на него царь, не наглядится и сенаторам киват: "Вот лупит, а?
Никак с самого Терембурху в живот-то ничего не спускал. А коли б вор был -
неуж себя до такого изнурения довел бы?.. Все, прощаю тя, обдергайку
уральского. Как есть, прощаю!"
Татищев во фрун: "Рад стараться, ваш-вел-ство! Да токмо..." - "Чо ешшо?"
- "Дозвольте перед дальней дорожкой табачку вашего выкурить трубку-другую.
Так скать, на добру память". - "А, ето без запрету. - отвечает царь. -
Пойдем-ка в курильную, дабы остальным аппетит не портить".
Вышли они, значит, в соседню комнату, ели. чубуки в зубах закусили, Птер
лексеич и говорит: "Вот ты думашь, чо они, ети мои, тебя к ногтю хотели?" -
"Дык на то посажены, батюшка царь," - отвечат Васьша. "Ай, нет! - царь
опять же. - Не то мыслишь...
Ты, Васька Никитич, мой столичным вроде как прямой укор. В стране тыщи
аршин сукна куда-то уходят. и куда - Бог весть. А тут ты - задницу прикрыл
оным матерьялом. Значит, во всем и винен". - "Дак может, оно и впрямь так,
- мыслят вслух Васьша. "Не, все не так , брат Васька - ты себе положенное