"Эдуард Хлысталов. Правда о священнике Гапоне " - читать интересную книгу автора

не знал, что противного действуют изощренные мерзавцы, способные на любое
кровавое дело. Враги подкупили одного из функционеров "Собрания", некоего
рабочего Петрова, который стал публично обвинять Гапона в предательстве
рабочего дела. Петров от рабочих стал прятаться, но его заявления с
поспешной торопливостью печатали многотысячными тиражами. На одном из
заседаний "Собрания" Гапон пытался застрелиться, но ему сидящие рядом не
позволили.
Для газет он сделал следующее заявление:

Мое имя треплют теперь сотни газет - и русских, и заграничных. На
меня клевещут, меня поносят и позорят. Меня, лежащего, лишенного гражданских
прав, бьют со всех сторон, не стесняясь, люди различных лагерей и
направлений: революционеры и консерваторы, либералы и люди умеренного
центра, подобно Пилату и Ироду, протянув друг другу руки, сошлись в одном
злобном крике: - Распни Гапона - вора и провокатора! - Распни
гапоновцев-предателей! Правительство не амнистирует меня: в его глазах я,
очевидно, слишком важный государственный преступник, который не может
воспользоваться даже правом общей амнистии. И я молчу. И молчал бы дальше,
так как я прислушиваюсь больше к голосу совести, чем к мнению общества и
газетным нападкам.....Совесть моя чиста.

18 февраля 1906 года
Гапон

Поднятая вокруг шумиха окончательно подорвала его здоровье. Жена тайно
увезла Гапона в Финляндию, где сняла в Териоках комнату на даче хозяйки
Пяткинен. Она не оставляла его ни на минуту одного. Эсеры все-таки выследили
его местонахождение...
Если в то время невозможно было опровергнуть или подтвердить со
стопроцентной уверенностью сговор правительства с Гапоном, то позже,
особенно в советское время, это сделать было можно и нужно. Документы тех
лет, в том числе совершенно секретные правительства и охранного управления,
Департамента полиции, остались неприкосновенными, и любой историк мог их
изучить. Каждый осведомитель царской охранки имел псевдоним, все его
секретные доносы заносились в "Личное дело" агента. Даже не зная имени
такого агента, по доносам можно было вычислить его личность. Но такого дела
нет. К тому же существовал закон, по которому священники и депутаты
Государственной Думы не могли быть тайными осведомителями.
За сто лет ни один исследователь не назвал ни одного документа,
подтверждающего предательство Гапона, все ограничивались общими словами, и
только потому, что его принято считать предателем.
Автор этих строк работает в архивах много лет. Мне попадались документы
о предательстве самых известных вождей революции, чьи портреты и скульптуры
тиражировались десятками миллионов экземпляров, я видел счета с
перечислением на их имя крупных денежных сумм от иностранных миллионеров, но
фамилии Гапона среди этих тайных агентов царской охранки или иностранных
государств я не встречал. Да и не мог агент царской охранки писать такие
оскорбительные для Николая II публичные письма. Руководители Департамента
полиции нашли бы способ признать Гапона провокатором.
Кроме того, в 1908 году на сторону революционеров переметнулся