"Владимир Хлумов. Старая песня (пьеса)." - читать интересную книгу автора

Мать. Абрам Иосич никогда бы не согласился уехать. Он был патриотом.

Леонид. Да брось, тогда они все были патриотами-интернационалистами.

Мать. Он любил эту страну.

Леонид. На это я скажу: "ха-ха"! Какую страну, позволь, мамочка,
где она, страна? Держава? (Подходит к столу, выпивает рюмку.) Все
трещит по швам, и скоро начнут искать крайнего. Ты знаешь, что он,
этот почтальон, сказал мне? Он назвал нас крысами. Мама, мы для них -
крысы, мерзкие, вонючие жиды, ему плевать, что отец положил жизнь
за это мурло...

Мать (сквозь слезы). Перестань, все не так, все сложнее...

Леонид. Нет, все просто, понимаешь, все просто, как
лабораторный анализ крови.
Я раньше смеялся, не верил, что какой-то там химический состав
жидкости красного цвета может серьезно что-то определять. Мы все
были лысенковцами. Мы думали - главное уход и увлажение почвы. Но
ведь это же глупость, чепуха, ветвистая пшеница. Сколько ни
поливай огурец, он помидором не станет. Все дело в том, что мы
разные. Понимаешь, раз-ны-е. Мы жуки в этом растревоженном
муравейнике.



Мать качает головой. Леонид подбегает к магнитофону.



Леонид. Мама, послушай. Я тут песню записал.



Включает: слышится
старая еврейская песня. Замирают, слушают. У Леонида, кажется,
наворачиваются слезы. Незаметно появляется Женя.



Леонид. Это очень
старая еврейская песня. Я просто схожу с ума от нее,
хотя ни одного слова не понимаю. У меня вот здесь
(кладет руку на грудь) что-то шевелится, ноет, будто болит, нет, будто
просыпается. Да, просыпается что-то древнее, археологическое, как
будто где-то там, во временах давно прошедших и забытых,
возникают огромные прекрасные миры. Словно теплый ветер, и я, как пес,
задираю морду, принюхиваюсь и чую, слышу, неопровержимо ощущаю
многотысячную человеческую душу. Я знаю, там хорошо, там все