"Владимир Хлумов. Графоманы" - читать интересную книгу автора

самым прецизионным образом.

Выслушав краткий отчет Толи Ермолаева, профессор быстро оценил обстановку,
и в его многоопытном мозгу тут же созрел план дальнейших действий.

- Вы, Ермолаев, пойдете к инженеру и узнаете, где он работает, а вы, - он
обратился к Мозговому, - наведете справки в психдиспансерах, нет ли у них
на учете нашего гения. Вот такие будут указания, - докончил профессор и
вышел из комнаты.

- Начинается детектив, - радостно потирая руками, заявил Мозговой. -
Давайте, Толя, приступим к выполнению операции. Кстати, назовем ее
"Операция сирень".

- Почему сирень? - недовольно спросил Толя, раздосадованный заданием
профессора.

- А черт его знает! Хе-хе, - засмеялся Мозговой. - Звучит красиво. Шучу.
Разве вы не заметили, Толя, что рукопись Богданова пахла сиренью?

Толя с недоумением посмотрел на Мозгового.

- Да, именно сиренью. А я вам открою по секрету - наш профессор сирени не
переносит, - Мозговой подмигнул. - Поэтому в мае-июне он всегда старается в
командировку куда-нибудь подальше. Эх, май, июнь! - Мозговой мечтательно
закатил глаза. - Это наша весна. Ну ладно, не будем отвлекаться. Ситуация
очень серьезная. Надвигается юбилей Петра Семеновича, не за горами выборы в
академию, и вдруг - этот изобретатель. Тут все может быть испорчено.
Знаете, Толя, как бывает: все вроде нормально, все катится как по маслу, и
вдруг маленькое препятствие, щепка на дороге, и пошло все под откос со
свистом. Кстати, как вам изобретатель показался?

- Да я не знаю, - пожал плечами Толя, - немного нервный.

- Нервный, - Подхватил Мозговой, - ну, это еще ни о чем не говорит. Все мы
нервные. Поди, про свою теорию вам толковал?

- Да нет, про это мы вообще не говорили.

- Странно, обычно такие обожают чего-нибудь из своих изысканий доложить. И
особенно не любят, когда их перебивают или еще хуже - не слушают. Был такой
случай несколько лет назад. Тоже появилась рукопись, сначала ходила по
институтам, ее, естественно, шпыняли туда-сюда, в конце концов изобретателю
надоело, и он подался в высшие инстанции, прямо в президиум Академии наук.
Ну, люди там серьезные, занятые, не выдержали да и послали его ко всем
чертям, в письменной форме, конечно, интеллигентно. Все вроде и утихло.
Прошло некоторое время, появляется в президиуме человек и спрашивает на
вахте, где, мол, такой-то секретарь академии принимает (этот секретарь
письмо и подписывал). У него, естественно, спросили, вы, мол, по личному
вопросу или по служебному? Тот отвечает - по личному. Как раз в этот день