"Владимир Хлумов. Графоманы" - читать интересную книгу автора

При этих словах Елена и Богданов многозначительно переглянулись.

- А так вас все это не волнует? У вас, наверное, серьезная работа, а не
чепуха какая-нибудь. Подумаешь, спутник, у вас, поди, интреснейшие расчеты
поправок к сто двадцать первому члену? Подумаешь, там кто-то целую планету
вычислил...

Толя покраснел. По иронии судьбы, именно вычислением поправок сейчас и
занимался младший научный сотрудник. Расчеты ему поручил профессор
Суровягин, и надо сказать, Толя еще не разобрался толком, для чего они
нужны.

- Нет, десятый спутник - это очень интересно, - опять начал изворачиваться
Толя, - но Калябин куда-то пропал с рукописью.

- Ага, рукопись уже пропала, вы что же, собиратесь ее уничтожить, сжечь?
Бесполезно, я в трех экземплярах печатала, так и передайте вашему
начальству. - Глаза ее сверкали благородным гневом.

- Никуда не пропала ваша рукопись, - теперь уже стал выходить из себя Толя,
- Извините, я, пожалуй, действительно пойду.

- Держать не станем, - она почти крикнула. Толя встал.

- Да что же, мне вас водой разливать? Что вы, право, - Богданов встал между
Еленой и Толей, будто те собирались вцепиться друг в друга. Но, конечно,
ничего подобного не подразумевалось, а просто молодые люди слегка были не в
себе.

- Я не обижаюсь, успокил Толя хозяина. - Мне действительно пора идти.

- Коля, не держи его, пусть идет, пусть только рукопись найдут.

- Ну как же так, Анатолий, мы же с вами должны многое обговорить, ну
побудьте хоть четверть часика, - не унимался Богданов.

- Ладно, обсуждайте, только без меня, мне все ваше вранье надоело. Я ухожу,
- она тут же вышла, оставив на кухне тонкий аромат весенних цветов.

- Не обижайтесь на нее, - тяжело вздохнув, сказал Богданов. - Ей сейчас так
трудно. Вы присядьте, я у вас много времени не отберу. Понимаете, все так
наложилось - и суд, и работа, и тут я еще со своим изобретением, вот она и
нервничает. А ведь какая она удивительная, скажите же, ведь она вам
понравилась?

- Толя неопределенно качнул головой.

- Понравилась, я знаю. Она нравится многим. Но ведь, что вы могли понять?
Это же она с виду такая красивая и холодная, это же, так сказать, кожа
человеческая, одежда души. Вы бы знали, до чего она умна, не в смысле