"Владимир Хлумов. Прелесть (Повесть о Новом Человеке)" - читать интересную книгу автора

- Нет, это твое поверхностное Я. Тебе страшно в него смотреть, потому
что поверхностное Я считает себя уникальным и единственным, и не
допускает даже мысли о возможности существования другого такого же на
стороне. Ты видишь страх. Но, в сущности, это очень среднее,
напичканное стандартными представлениями и понятиями сознание. В нем
давно затертые и устаревшие истины о добре и зле, о совести, которая
на самом деле есть тот же самый страх оказаться чем-то иным, нежели
принято думать о людях. Здесь же покоится твоя необоснованная
жалость, причина которой кроется в твоем собственном эгоцентризме. В
общем, пойдем дальше. Повышай кратность!
Почва стала уходить из-под ног. То, что раньше было хотя бы
поверхностью воды, распалось на отдельные, снующие в беспорядочном
хороводе, огромных размеров насекомые. Он автоматически прибавил
увеличение, и звери начали распухать и растворяться, и оказалось, что
и внутри их то же, что и снаружи - беспросветная пугающая темень.
- Что ты видишь? - контролировал погружение Учитель.
- Пустоту, перед которой все равны.
- Правильно, а теперь прислушайся.
- Я слышу, - Андрей напряг остатки сознания, - твой голос и еще
какой-то шум со свистом.
- А говорят, в ней ничего нет, - рассмеялся Учитель. -Это не свист,
но Ветер Пустоты, рожденный моим дыханием. И этот Ветер есть слово,
просто оно такое огромное и важное, что ты не можешь его услышать
целиком, и оно все время длится, и кажется, шумит ветер или завывает
вьюга.
- У Венимаина Семеныча тоже шумит в ушах, - почему-то вспомнил
Андрей.
- Конечно, ведь между тобой и ним тоже Пустота, она заполняет и
связывает все, она и есть единственный смысл всего.
Андрей распался на атомы, а те распались в Пустоту. Он не осознавал
уже своих границ, он был везде, и его не было нигде. Он был легок и
текуч.
- Мне здорово, - не сдерживая восторга, напечатал Андрей.
Теперь стоило ему подумать о чем-нибудь, как оно сразу же возникало
из Пустоты. С высоты птичьего полета видит себя маленьким мальчиком,
бегущим с первой школьной пятеркой, через поселок, затерявшийся на
краю Перми. Ему так хочется побыстрее показать маме дневник, а еще
остается метров пятьсот и здоровенный гусь, перегородивший путь к
счастью. От испуга мальчик спотыкается и падает лицом в траву. Перед
глазами всплывает огромный морщинистый, как лицо вечно пьяного
кузнеца Демидова, лист подорожника, а над ним уже поднимается с
хищным шипением гусиная плошка. Улыбаясь, Андрей поднимает себя
маленького одним желанием и тот, трепыхаясь, словно щенок в мамкиных
зубах, переносится прямо к покосившемуся дощатому забору. Мальчонка
скрывается за калиткой, а Андрей взмывает в голубое чистое небо и
жаворонком оглашает окрестности.
Потом наступает весна, и он превращается в длинную капающую сосульку
под школьной крышей. Первое солнышко играет в его прозрачном сердце,
и он кожей чувствует, как уменьшится его Я. С последней каплей он
летит вниз к оттаявшей земле и застывает сверкающим брильянтовым