"Владимир Хлумов. Мастер дымных колец (середина запорчена)" - читать интересную книгу автора

осени берегу речки Темной, затем налево, к центральной площади. Шлепая по
грязной дороге, они шутили и смеялись над своим нелепым походом, над тем,
как неуклюже это должно было выглядеть со стороны, с точки зрения
какого-нибудь романтически настроенного свидетеля. Евгений изредка
поддерживал за локоть спутницу, но как только надобность исчезала, он тут
же отпускал руку и стеснительно прятал в карман.
Справа несла свои пресные воды к морю диковатая речка Темная.
Противоположный берег был усеян одинокими ветлами - пустынная степь
умирала сроком на одну зиму. Они остановились на минутку, весело
разглядывая тоскливый пейзаж, и Соня сказала:
- Представляете, папа утверждает, что у нашей Темной державное
течение. Нет, он законченный фантазер.
Шнитке неопределенно качнул головой, снял с плеча фотоаппарат и как
заправский экскурсант принялся фотографировать убогое, ничем не
примечательное пространство. Потом он, смущаясь, попросил Соню стать
поближе к берегу и снял ее одухотворенное лицо на фоне непрозрачной волны.
- Может быть, еще разик, - попросил Шнитке, отходя чуть в сторону.
Ему не понравилось, что в кадр попал предмет неестественного происхождения
- загадочная стометровая вышка.
- Хватит, хватит портить на меня пленку, идемте скорее в музей, -
Соня взяла его за руку и они свернули к дворцу.
Соня с детства знала каждый уголок музея. У нее здесь были свои
личные любимые места. Случалось, она часами сиживала напротив древней
гравюры, рассматривала маленьких человечков, нарисованных на улицах и
площадях так и не построенного города, и проживала с ними яркую, так
никогда и не прожитую жизнь. Ей было весело гулять по длинным торговым
рядам среди людей и домов, в парадоксальном контрасте отчаянных торгашей и
насупившихся атлантов, изнемогающих под тяжестью балконов; или бродить
вдоль набережной под ручкой с каким-нибудь франтом, воображая его героем
их несостоявшегося времени; а то взобраться по крутой лестнице под купол
златоглавого собора и оттуда с высоты увидеть море, до которого так и не
добралась Северная Застава, но которое прекрасно видно с этой,
воображенной смелым архитектором высоты.
- А вы знаете, Евгений, в нашем городе останавливался сам Губернатор,
- сообщила Соня спутнику. - А Неточкин, так тот просто таки жил в нашем
городе, - и, заметив удивление на его лице, добавила - некоторое время.
- Обратите внимание, Евгений, - продолжала Соня, - на всех проектах
небо над Заставой угрюмое, с тяжелыми, низко летящими облаками. Понимаете,
как верно они угадали душу нашего города? Город свинцовых туч. Небо - это
вторая крыша, и весь город оказывается огромным домом с
коридорами-улицами, комнатами-площадями, окнами-синими разрывами между
туч, там, вдали на горизонте.
Они подошли к окну с видом на речку, и Шнитке тогда сделал так: он
прикрыл сверху глаза ладонью, тем самым закрывая из виду пустынный правый
берег, долго смотрел, потом повернулся к Соне и с какой-то печалью, будто
расстроившись, сказал:
- И правда, речка ваша какая-то необычная.
Хождение по музеям не проходит даром. Теперь Евгений ни на минуту не
покидал Соню, хотя бы и в ее воображении. Дома она стала молчаливой и
перестала даже спорить с отцом по поводу загадочной новостройки, на работе